Московские сумерки - [113]

– Мне дали такое служебное задание, – не выдержал Чантурия.

– У вас было задание расследовать обстоятельства убийства Хатчинса. А после того, как это дело закрыли, вы продолжали копаться в нем. В каких, спрашивается, целях? Я бы предположил, что это дело повернулось так потому, что вы завели его совсем в другую сторону, капитан. Может, не только ваш погибший человек хотел что-то получить от американцев! Я полагаю, что и вы сами находитесь на их содержании.

Атака Соколова удивила Чантурия. Он думал, что ему удастся легко загнать Соколова в ловушку. Теперь же он понял, каким наивным дурачком был, и решил пойти сразу с козырного туза:

– Вы же хорошо знаете, товарищ полковник, что я не нахожусь на содержании у кого-либо. Вы также знаете, что вместе с другими подстроили, чтобы арестовали невиновного человека. Вот вы-то сами и находитесь на содержании у грузинской мафии.

Лицо у Соколова покраснело от злости, и он выпалил:

– Я обеспечиваю безопасность народа еще с тех пор, когда вас и на свете не было, капитан. И думаю, буду еще долго продолжать служить, после того как вас расстреляют за измену.

– Ну нет, вам не отвертеться, полковник! – сказал Чантурия спокойным голосом, хотя внутри у него все кипело. – Вот доказательства.

И с этими словами он бросил на стол полученный через Мартина звукозаписывающий аппарат. И только тут впервые до него дошло, что аппарат этот иностранного происхождения.

– Так-так, значит, ваши заморские дружки помогли вам? – злобно зарычал Соколов. – Они напрасно беспокоились. Вот мое доказательство!

И он бросил на стол маленький магнитофончик советского производства, один их тех, которые Чантурия даже боялся попросить, опасаясь расспросов. Соколов включил магнитофон, и Чантурия услышал, как он соглашается принять взятку от грузинской мафии.

Душенкин, казалось, весь ушел в себя.

– Очень интересно, – произнес он, выслушав запись до конца. – Ну, а что записано у вас, капитан?

– То же самое.

– В чем же суть всего этого?

– Я знал, что кто-то из нашего Комитета работает на мафию. Чтобы выявить этого человека, я дал мафии знать, что мне известно о переправке за рубеж плутония и что я согласен помалкивать за вознаграждение. На меня вышел полковник Соколов, он знал о моем контакте с мафией.

Узнать об этом он мог лишь из одного источника – от самой мафии.

– Ловко придумано, – бросил реплику Соколов, – но правда как раз в обратном. Это у меня появились основания считать, что мафия стремится проникнуть в аппарат КГБ, и я стал выслеживать их агента. К счастью, – он кивнул головой на свой портативный магнитофон, – я пришел во всеоружии.

– Не будем больше дискутировать, – подвел итог Душенкин и, посмотрев на сидящих напротив американцев, сказал без тени улыбки на лице: – Надеюсь, вы извините нас.

– А как насчет плутония? – не отступал Мартин. – Вы разве не собираетесь помешать транспортировке?

Ему хотелось как-то помочь Чантурия, но он понимал, что любое его слово только ухудшит положение Серго.

– Разумеется, помешаем. Если есть грузовик, то мы отыщем его. Тогда и узнаем всю правду об этом деле.

– Грузовик сейчас едет из Казани в Москву, – заметил Чантурия.

– Откуда вам известно?

– Мне подумалось, что грузовик, перевозящий плутоний, должен быть оснащен специальной защитой экипажа от облучения. Его должны применять только для таких перевозок и не использовать ради транспортировки обычных грузов – малодоходной контрабанды и тому подобного. Я узнал номер этого грузовика и по нему установил, куда он совершал поездки ранее. Удалось выяснить, что в настоящий момент этот грузовик находится в рейсе из Казахстана в Румынию транзитом через Москву.

Минуту назад казалось, что Соколов вот-вот доконает Чантурия, но капитан вовремя сделал ставку на Душенкина, и столь успешно, что тот теперь не верил ни единому слову Соколова.

– Грузовик незаметно проверили, товарищ Соколов. Он излучает сильную радиацию.

– Как же вы сумели проверить его? – поинтересовался Душенкин. – Ведь экипаж должен быть настороже.

– Проверка проводилась, пока грузовик переправлялся на пароме через Куйбышевское водохранилище. Его экипаж в это время любовался пейзажем.

– Прелестно! – только и произнес Душенкин высшую похвалу, когда-либо срывавшуюся с уст Молчаливой Смерти.

Соколов тоже это знал, но не сказал ни слова.

– Ну и где же сейчас этот грузовик? – спросил Душенкин.

– Как я уже сказал, где-то в пути из Казани в Москву. А где конкретно – не знаем.

– Что? Почему не знаете?

– Это дело, как правильно отмечал полковник Соколов, очень уж необычное, – ответил Чантурия. – Извините меня заранее, но, не имея веских подтверждений моих подозрений, я всерьез опасался вмешательства со стороны кого-нибудь из нашего Комитета.

Душенкин долго и внимательно глядел на Чантурия и наконец произнес:

– Мы поговорим об этом в моем кабинете. Обратившись к американцам, он сказал:

– Мы будем вас информировать о том, как развиваются события.

– Ваш замысел, Мартин, был с самого начала дурацким, – сказал Бирман, когда они возвращались с переговоров на посольской машине. – Ну а теперь, раз уж вы раздули все это дело, хотел бы я посмотреть, как вы будете вылезать из этого дерьма!