Московская история - [99]
— Построим «Колор», будет ему квартира. Ты объясни.
— Мы не в первой уже пятилетке, Фомич. Теперь народ — получатель по займам. Черта лысого ему объяснишь. Лучше соврать: вскорости, мол, будет. Жди. Авось он и дождется.
— Ха-ха-ха!
— Ну, тогда сам объясняй. Как директор попробуй. А он уйдет. И я уйду, если мне участка не будет.
— Васильич, это называется шантаж.
— Это называется подход! Ты что думаешь, у нас вокруг Москвы земли сколько хочешь? Она, матушка, вон куда шагнула, уже ни Филей, ни Химок, ни Новогиреева, ни Останкино! В Орехово-Борисове дома! В Теплом Стане девятиэтажки! Ты гляди, другие заводы, посообразительнее, участки расхватают. А мы останемся с «Колором».
Елизавету вел под руку Павлик. Его палка постукивала о тротуар, Елизавета старалась выбирать нескользкие места и краешком глаза видела, как неестественно резвящаяся Светлана старается, налетев на Ижорцева, опрокинуть его в сугроб. Ижорцев уворачивался, шутливо прятался за чужие спины, и все выглядело очень весело. Но Елизавета заметила его напряженный взгляд и мучительную неловкость, с которой он пытался скрыться от заигрываний своей прежней подруги.
Светлана, хохоча рыскала между сугробами, притаясь, подкарауливала приближающуюся компанию, кидалась меж ними как коршун в стайку цыплят и мгновенно выволакивала из самой середины несчастного Ижорцева, валясь с ним в сугроб, ловко подсекая ему ногу.
Забава понравилась всем, идею подхватили, и вот уже на нескольких сугробах барахтались хохочущие парочки. Сделалась даже куча-мала, которой избежали лишь ушедшие далеко вперед Ермашов с Дюковым и Елизавета, потому что ее вел под руку Павлик. У кого-то свалилась шапка, кто-то запутался в чужом шарфе, и общее упоение, как в детстве, дурманом охватило всех этих взрослых людей, разгоряченных выпитым и съеденным и так хорошо веселившихся в своем знакомом кругу. Никто не замечал настойчивости Светланы и мук Севы Ижорцева. А она, уже с застывшим в хохоте лицом, с набившимся в белокурые волосы снегом, томительно страшная, холодно пылающая, прижимала голову Ижорцева к сахарно искрящейся верхушке сугроба, полулежа на нем, тянулась к нему щекой, губами, рвала, дергала к себе меховой воротник его пальто.
Ижорцев, увидя так близко ее лоб, изогнутые в муке брови, почувствовав теплую тяжесть ее гибкого тела, дрожащего в распахнувшейся нейлоновой шубке, как в лопнувшем коконе, неожиданно для себя потянулся, чтобы окутать ее, закрыть от холода, но попал под шубу, и руки скользнули по изгибу спины, оказавшемуся незабытым. Он рванулся, вскочил, пытаясь стряхнуть с себя это прикосновение. Ноги в легких ботинках скользили, он чувствовал холод тротуара сквозь подошвы, а Светлана уже снова тянула его за пальто, заливаясь хохотом, запрокинув голову, роняла с волос шапочку. Ижорцев в ужасе оглянулся вокруг, и тут Павлик наконец пришел ему на помощь.
— Э, наша славная певунья нагрузилась, кажется, — сказал он Елизавете. — Возьмем ее на буксир?
Они оцепили Светлану с двух сторон, и освобожденный Ижорцев тут же поспешил вперед, догонять Ермашова и Дюкова.
На круглой, изъезженной из-за множества углов площади звало в себя ярко освещенное здание станции метро. Из дверей вырывался легкий, как дыхание, теплый парок. Редкие последние пассажиры торопливо входили внутрь.
Прощаясь с Ермашовым, Дюков ввернул напоследок:
— Не подумаешь о клубничке сейчас, так кто потом у тебя, Евгений Фомич, на «Колоре» работать будет?
— А ты, дорогой мой Василь Васильевич! Потому что ты не за клубничку, ой, не ври. А других мне не надо.
— Увидим, сказал слепой, — Дюков снял ушанку, ударил о ладонь, надел обратно на голову. — Ну, счастливого новоселья, Евгений Фомич, и добрых сновидений, Елизавета Александровна.
Ехать на метро надо было только Ермашовым и Ижорцеву. Остальные возвращались к дому или жили здесь, в заводском районе, поблизости. Перемазанные снегом, нагревшиеся, они приветливо махали руками на прощанье. Павлик держал под руку качавшуюся на высоких платформах своих сапожек Свету.
Ижорцев первым скользнул в метро, у автомата разменял пятиалтынный, предупредительно сунул пятачки в автоматы, торопя Елизавету и Ермашова проходить. Внизу, у конца лестницы, уже слышался далекий гул приближающегося поезда. Они почти сбежали вниз, вышли на перрон, и поезд, пустой и легкий, подкатил мягко, распахнул створки дверей.
Только войдя в вагон, Ижорцев вздохнул облегченно, опустился на пружинящее сиденье. Елизавета и Ермашов сели напротив — в вагоне больше никого не было. И в этот самый миг, когда послышался голос, объявляющий следующую станцию, и дверям надо было уже закрыться, — на платформе раздался топот. Елизавета увидела округлившиеся глаза Ижорцева, и в вагон, проскользнув между сдвигающимися створками, ворвалась Света. Она бросилась прямо к Ижорцеву, почти упала рядом с ним на сиденье, двери со стуком захлопнулись, и поезд тронулся.
Некоторое время они молчали. Вагон постукивал колесами, покачивался, гулко звенел туннель за черными стеклами окон.
— Ну вот, — наконец сказала Света. — Мы опять вчетвером.
Елизавета поняла, что она вовсе не пьяна. Никто ей не ответил.
Елена Сергеевна Каплинская — известный драматург. Она много и успешно работает в области одноактной драматургии. Пьеса «Глухомань» была удостоена первой премии на Всесоюзном конкурсе одноактных пьес 1976 г. Пьесы «Он рядом» и «Иллюзорный факт» шли по телевидению. Многие из пьес Каплинской ставились народными театрами, переводились на языки братских народов СССР.
.В третий том входят повести: «Смерть Егора Сузуна» и «Лида Вараксина» и роман «И это все о нем». «Смерть Егора Сузуна» рассказывает о старом коммунисте, всю свою жизнь отдавшем служению людям и любимому делу. «Лида Вараксина» — о человеческом призвании, о человеке на своем месте. В романе «И это все о нем» повествуется о современном рабочем классе, о жизни и работе молодых лесозаготовителей, о комсомольском вожаке молодежи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ о последних днях двух арестантов, приговорённых при царе к смертной казни — грабителя-убийцы и революционера-подпольщика.Журнал «Сибирские огни», №1, 1927 г.
«— Священника привези, прошу! — громче и сердито сказал отец и закрыл глаза. — Поезжай, прошу. Моя последняя воля».
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».
В однотомник ленинградского прозаика Юрия Слепухина вошли два романа. В первом из них писатель раскрывает трагическую судьбу прогрессивного художника, живущего в Аргентине. Вынужденный пойти на сделку с собственной совестью и заняться выполнением заказов на потребу боссов от искусства, он понимает, что ступил на гибельный путь, но понимает это слишком поздно.Во втором романе раскрывается широкая панорама жизни молодой американской интеллигенции середины пятидесятых годов.
«В таежной стороне» — первая часть трилогии «Рудознатцы», посвященной людям трудной и мужественной профессии — золотопромышленникам. Действие развивается в Сибири. Автору, горному инженеру, доктору технических наук, хорошо знакомы его герои. Сюжет романа развивается остро и динамично. От старательских бригад до промышленной механизированной добычи — таким путем идут герои романа, утверждая новое, социалистическое отношение к труду.
Содержание нового произведения писателя — увлекательная история большой семьи алтайских рабочих, каждый из которых в сложной борьбе пробивает дорогу в жизни. Не сразу героям романа удается найти себя, свою любовь, свое счастье. Судьба то разбрасывает их, то собирает вместе, и тогда крепнет семья старого кадрового рабочего Ивана Комракова, который, как горный алтайский кряж, возвышается над детьми, нашедшими свое призвание.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
О Великой Отечественной войне уже написано немало книг. И тем не менее роман Григория Коновалова «Истоки» нельзя читать без интереса. В нем писатель отвечает на вопросы, продолжающие и поныне волновать читателей, историков, социологов и военных деятелей во многих странах мира, как и почему мы победили.Главные герой романа — рабочая семья Крупновых, славящаяся своими револю-ционными и трудовыми традициями. Писатель показывает Крупновых в довоенном Сталинграде, на западной границе в трагическое утро нападения фашистов на нашу Родину, в битве под Москвой, в знаменитом сражении на Волге, в зале Тегеранской конференции.