Московская история - [100]
— Елизавета Александровна, — сказала Светлана. — Я вам доставила много хлопот в свое время. Вы уж меня извините. Не каждый умеет достойно… Я ж девчонка была, еще неопытная.
— А, вы имеете в виду тот случай со стеклом? — отозвалась Елизавета. — Чепуха, мало ли что в работе бывает.
— Это точно. В работе бывает все. И люди, бывает, не помогут так, как работа.
— Ну, на людей обижаться не стоит. Они не всесильны.
— Это точно. Обижаться нужно на себя. И надеяться тоже, — она помолчала и вдруг предложила: — Спеть вам?
— Давай, — сказал Ермашов. Светлана набрала полную грудь воздуху.
Она наклонилась вперед, прикрыла глаза, ее голоса было почти не слышно в рокотании вагона.
Звук поезда оборвался где-то впереди, головной вагон выскочил к станции, в окнах замелькал яркий свет, побежали огни платформы. Светлана выпрямилась, голос ее надрывно рванулся.
Поезд замедлял ход, останавливаясь. На перроне почти никого не было. Светлана неторопливо встала и пошла к дверям.
Голос, хорошо слышный в наступившей тишине остановки, уходил за ней. Светлана переступила порожек, уже была на платформе и оттуда неотрывно глядела на Ижорцева.
Снова гукнул в трансляции баритон объявляющего следующую станцию, двери мягко задвинулись, и поезд почти бесшумно тронулся, оставив Свету там, на перроне, будто вымазав ее силуэт из всего происходящего.
Ни Ермашов, ни Елизавета, ни Ижорцев не пошевелились.
Они ехали долго молча, не двигаясь, потом Ижорцев повел по сторонам покрасневшими глазами, наклонил голову и медленно закрыл руками лицо.
Запах новой квартиры ни с чем не сравним. В нем еще витает чужой дух, невыветрившийся после строителей — едкая смесь олифы, шпаклевки, прокуренных отсыревших обоев, масляной краски. Но уже наступает иной запах, принесенный хозяевами, эфирный аромат покрытого лаком паркета, вымытого пастой кафеля, новых штор, свежего дерева мебели. И все же в квартире еще нет своего, именно для этого дома, духа. Поэтому живет надежда, что тот запах, который сотворится здесь в будущем, будет чище, благоуханнее, уютнее прежнего, оставшегося в покинутом жилье.
Войдя в свой новый дом, Ермашовы позажигали везде свет и принялись бродить по квартире. Это у них в те дни получалось невольно. Должно быть, так они старались еще и еще вызвать чувство радости от каждый раз открываемого неожиданного ракурса, пружинистой игры ковра под ногами, хрустального перебора висюлек люстры, манящей мягкости кресла. Все это благоустройство было целиком дело рук Елизаветы. Елизавета съездила в Дом мебели, выстояла полдня в очереди и записалась на импортные гарнитуры, закодированные под таинственными женскими именами. Когда начали приходить контейнеры, она каждый раз, сгорая от любопытства, смотрела, что ей там выталкивали грузчики. Грузчики объясняли Елизавете, как надо уважать их труд, и в конце мебельного бума она уже «стреляла» у лаборанток по десятке до зарплаты. Сам Ермашов, сославшись на свое положение генерального директора объединения, никакого участия в строительстве домашнего очага не принимал. Он говорил, что с него вполне достаточно строительства «Колора».
Елизавета довольно быстро управилась с выпавшими на ее долю приключениями бытового свойства, квартира обрела не только жилой, а даже в некотором смысле презентабельный вид. Ермашов покряхтывал от смущавших его мыслей по поводу окружающего благоустройства. Почему-то явились ностальгические воспоминания о простых деревянных стульях, сожженных в железной печурке их комнаты на Арбате, улетевших черным дымком в военное небо через коленчатую, в подтеках смолы, выведенную в окошко жестяную трубу. И о легкой своей молодости, со смехом отвергавшей антикварное творение неизвестного мастера восемнадцатого века; и об Ангелине Степановне, свободной жрице доброты и бескорыстия. И даже о заводском доме, который они только что покинули, но где прожили столько лет, не мороча себе голову никакими хрустальными люстрами. Временами Ермашову казалось, будто он и Елизавета остались там, а сюда переехали другие люди. У них другие вкусы, иные потребности.
Ермашов, входя в квартиру, смущался нового себя. Ему было несколько боязно рядом с таким собой — зрелым мужчиной, достигшим положения, генеральным директором объединения, в чьем доме он теперь жил. И этот дом соответствовал хозяину. Но сам Ермашов, настоящий, все-таки где-то в глубине души не соответствовал самому себе. Он бы не удивился золотой рыбке, вдруг рассерженно захотевшей возвратить его к разбитому корыту. Так было бы естественней, ему казалось. А почему — он не мог ответить на такой вопрос. Ведь чувства — или предчувствия? — на вопросы не отвечают. Они просто существуют в человеке, выражая его естество. Ермашов не мог превратиться в нового себя до конца.
В ту ночь, после новоселья у Фирсовых, они с Елизаветой долго не ложились спать. Елизавета поставила чайник, достала тонкие фарфоровые чашечки с позолоченными ручками. Ермашов боком присел к кухонному столу, отпил горячий глоток.
Елена Сергеевна Каплинская — известный драматург. Она много и успешно работает в области одноактной драматургии. Пьеса «Глухомань» была удостоена первой премии на Всесоюзном конкурсе одноактных пьес 1976 г. Пьесы «Он рядом» и «Иллюзорный факт» шли по телевидению. Многие из пьес Каплинской ставились народными театрами, переводились на языки братских народов СССР.
.В третий том входят повести: «Смерть Егора Сузуна» и «Лида Вараксина» и роман «И это все о нем». «Смерть Егора Сузуна» рассказывает о старом коммунисте, всю свою жизнь отдавшем служению людям и любимому делу. «Лида Вараксина» — о человеческом призвании, о человеке на своем месте. В романе «И это все о нем» повествуется о современном рабочем классе, о жизни и работе молодых лесозаготовителей, о комсомольском вожаке молодежи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ о последних днях двух арестантов, приговорённых при царе к смертной казни — грабителя-убийцы и революционера-подпольщика.Журнал «Сибирские огни», №1, 1927 г.
«— Священника привези, прошу! — громче и сердито сказал отец и закрыл глаза. — Поезжай, прошу. Моя последняя воля».
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».
В однотомник ленинградского прозаика Юрия Слепухина вошли два романа. В первом из них писатель раскрывает трагическую судьбу прогрессивного художника, живущего в Аргентине. Вынужденный пойти на сделку с собственной совестью и заняться выполнением заказов на потребу боссов от искусства, он понимает, что ступил на гибельный путь, но понимает это слишком поздно.Во втором романе раскрывается широкая панорама жизни молодой американской интеллигенции середины пятидесятых годов.
«В таежной стороне» — первая часть трилогии «Рудознатцы», посвященной людям трудной и мужественной профессии — золотопромышленникам. Действие развивается в Сибири. Автору, горному инженеру, доктору технических наук, хорошо знакомы его герои. Сюжет романа развивается остро и динамично. От старательских бригад до промышленной механизированной добычи — таким путем идут герои романа, утверждая новое, социалистическое отношение к труду.
Содержание нового произведения писателя — увлекательная история большой семьи алтайских рабочих, каждый из которых в сложной борьбе пробивает дорогу в жизни. Не сразу героям романа удается найти себя, свою любовь, свое счастье. Судьба то разбрасывает их, то собирает вместе, и тогда крепнет семья старого кадрового рабочего Ивана Комракова, который, как горный алтайский кряж, возвышается над детьми, нашедшими свое призвание.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
О Великой Отечественной войне уже написано немало книг. И тем не менее роман Григория Коновалова «Истоки» нельзя читать без интереса. В нем писатель отвечает на вопросы, продолжающие и поныне волновать читателей, историков, социологов и военных деятелей во многих странах мира, как и почему мы победили.Главные герой романа — рабочая семья Крупновых, славящаяся своими револю-ционными и трудовыми традициями. Писатель показывает Крупновых в довоенном Сталинграде, на западной границе в трагическое утро нападения фашистов на нашу Родину, в битве под Москвой, в знаменитом сражении на Волге, в зале Тегеранской конференции.