Мошенники - [17]

— Носки самые простые и купить их можно где угодно, понимаете, Паркер? Известно лишь то, что материал их содержит шестьдесят процентов дакрона и сорок процентов хлопка. Конечно, можно было бы установить пять или шесть фирм, выпускающих такие носки, но особого смысла в этом нет. Дело в том, что их можно купить в любой лавке.

— Так, понятно, — сказал Паркер. — Значит, с ними у тебя все?

В своем блокноте он записал лишь одно: “Носки — производитель неизвестен”.

— Нет, остаются еще ботинки, — сказал Крониг. — Про них мы знаем немножко больше, хотя я представить себе не могу, каким образом эти данные можно увязать со всем остальным.

— Все равно, давай, что там у тебя, — сказал Паркер.

— Ботинки простые, черные, самой обычной модели. Никаких дырочек, узоров, нормальный каблук и задник. Полное отсутствие каких-либо украшений. Мы сопоставили их с имеющимися у нас образцами и выяснили, что их производит обувная компания в Питтсбурге. Фирма эта очень крупная, Паркер, она в огромных количествах выпускает простую, немодельную обувь — и мужскую, и женскую, понятно?

— Ага, — подтвердил Паркер. Пока что он не записал ни единого слова о ботинках. — Так что же особенного вы обнаружили в этой паре?

— Видишь ли, эта компания, как выяснилось, поставляет ботинки для военно-морского флота США, но только одну-единственную модель — простые черные ботинки.

— Так, — сказал Паркер.

— Вы понимаете?

— Понимаю. Это и есть те самые ботинки?

— Совершенно верно. Но как они оказались на этом старике — непонятно.

— А в чем дело?

— Они утверждают, что этому типу шестьдесят лет. А видели вы когда-нибудь военного моряка, которому шестьдесят лет?

Паркер задумался.

— Могу спорить на что угодно, что шестидесятишестилетние адмиралы у нас есть, — сказал он. — А ведь адмирал тоже считается моряком?

— Как-то никогда не думал об этом, — сказал Крониг. — Ну, в какой-то мере это так. Ботинки этой модели делают специально для военно-морского флота, и купить их можно только в специализированных лавках ВМФ. Стоят они там восемь долларов девяносто пять центов пара. Вы полагаете, что адмирал стал бы покупать себе такие дешевые ботинки?

— У меня нет ни одного знакомого адмирала, — сказал Паркер. — И вообще, пускай об этом болит голова у Кареллы, а мне это ни к чему. Спасибо, что позвонили.

— Не за что, — сказал Крониг и повесил трубку.

— Могут адмиралы носить ботинки за восемь девяносто пять пара? — спросил Паркер, не обращаясь ни к кому в частности.

— Я ношу ботинки, которые стоят больше, — сказал Мейер. — А я никакой не адмирал, а самый обычный коп.

— Я где-то читал, что Эдгар Гувер не любил, когда полицейских называют копами, — сказал Клинг.

— Да? А с чего бы это? — Паркер почесал в затылке. — Коп и есть коп, так или не так? А если мы не копы, то кто же?

Капитан Фрик протиснулся сквозь дверцу в перегородке и крикнул:

— Фрэнки Эрнандес сегодня здесь?

— Да, он здесь, капитан, — сказал Мейер. — Просто он сейчас в туалете.

— Так, хорошо, — сказал Фрик. На лице его было выражение мучительного раздумья, будто он силился разрешить какую-то важную проблему и, похоже, зашел в тупик.

Честно говоря, в жизни вообще было очень мало проблем, к решению которых был бы готов капитан Фрик. Формально он стоял во главе всего полицейского участка, хотя на практике редко когда распоряжался кем-нибудь, кроме патрульных полицейских. Во всяком случае, никто не припомнит, чтобы он хоть раз что-нибудь посоветовал лейтенанту Бернсу, который, впрочем, и сам отлично справлялся с работой детективов. Фрик вообще не отличался особой сообразительностью и к полицейской работе относился как к неизбежности. Он всегда старался перепоручать любое сложное дело кому-нибудь другому, но сам при этом был готов пожинать плоды чужих трудов. И еще позволял себе капризничать и даже гневаться, кудахча, как курица, высидевшая цыпленка.

Вот и сейчас, дожидаясь Фрэнка Эрнандеса, Фрик просто кипел от раздражения и злился на все и вся. Он наверняка отправился бы за ним в туалет, не будь он так твердо убежден, что все дела полиции должны вершиться в пристойном официальном помещении. Поэтому он нетерпеливо расхаживал взад и вперед вдоль перегородки, постоянно поглядывая в сторону запертой двери туалета. Когда же Эрнандес наконец появился, Фрик сразу бросился к нему навстречу.

— Фрэнки, у меня тут возникла проблема, — сказал он.

— Да, капитан Фрик, а в чем же дело? — спросил Эрнандес, вытирая руки носовым платком. В данный момент он как раз собирался спуститься вниз к Мисколо и сказать ему, что около умывальника кончились бумажные полотенца.

— Тут, знаешь, есть один мальчишка, который вечно впутывается в какие-то неприятные истории. Мальчик он очень хороший, но постоянно крадет всякую мелочь с уличных прилавков: фрукты там и все такое прочее. Ущерб, конечно, невелик, но за ним это замечено уже раз семь-восемь. Понимаешь, Фрэнки, мальчишка этот пуэрториканец, и ты наверняка его знаешь. Вот поэтому я и подумал, что хорошо бы просто поговорить с ним для начала. Может, он будет поосторожнее впредь, да и нас избавит от лишних хлопот. Ты ведь наверняка знаешь этого парнишку. Это Хуан Бордигос, постарайся поговорить с ним до того, как он влипнет во что-нибудь серьезное. Ладно? Вчера сюда заходила его мать, честная и работящая женщина. Ей совсем ни к чему, чтобы сына ее таскали по судам. Сейчас ему всего двенадцать лет, Фрэнки, и пока еще можно удержать его. Ну так как, ты поговоришь с ним?