Морская политика России 80-х годов XIX века - [139]
Эту мысль он высказал 28 ноября, на заседании вновь собравшейся в Петербурге субкомиссии О.К. Кремера. В прениях по докладу мнения разделились: Ф.В. Пестич и К.П. Пилкин признали строительство военного порта нецелесообразным, П.П. Тыртов и В.П. Верховской предложили удалить бассейн на 9 верст от берега, расширив крепость, что значительно увеличило бы расходы, М.М. Боресков, Д.С. Заботкин и Н.П. Петров полагали возможным создание в Либаве базы для всей «активной эскадры» Балтийского флота при сохранении ближней линии обороны. К последним, по сути дела выражавшим точку зрения Н.М. Чихачева, присоединился и О.К. Кремер. Учитывая, что безоговорочно против намерения обосноваться в 76 верстах от германской границы высказались только двое участников заседания из девяти, решение следует признать принятым большинством голосов. Взяв за основу подготовленный Д.С. Заботкиным проект, субкомиссия наметила контуры северного мола и волнолома, образующих вместе с южным коммерческим молом обширный аванпорт, канала, более чем на 3 км врезающегося в материк, перпендикулярного ему бассейна для стоянки судов, доков мастерских, казарм и других зданий, ориентировочной стоимостью 28 300 000 руб[836].
Вопрос о финансировании строительства, в числе прочих чрезвычайных расходов министерств Военного, Морского, Государственных имуществ и Путей сообщения на ближайшее пятилетие, рассмотрело состоявшееся в начале декабря Особое совещание под председательством А.А. Абаза, постановившее отпустить потребные средства, обязав моряков ежегодно к 1 декабря представлять соответствующие сметы. Александр III 14 декабря утвердил его заключения, а вслед за ними 15 января 1890 года и доклад генерал-адмирала, в котором говорилось что несмотря на ряд недостатков, незамерзающая Либава обеспечивает кораблям возможность в любое время года выйти в море, представляющую собой «первенствующее условие как для фактического заявления о владычестве нашем в Балтике, так и для действий против неприятельских портов и высылки отрядов в крейсерство или на соединение с возможным союзником, словом — для предприятий наступательных, которые необходимы великой морской державе, обязанной поддерживать свое влияние на различных театрах войны»[837].
Глава 15
Зависимость морской политики России от отношений с Германией и Францией
Формулировки доклада, подготовленного ГМШ несомненно, по указаниям Н.М. Чихачева, свидетельствуют, что при создании Либавского военного порта перспективы борьбы с Германией имели, по крайней мере, такое же, если не большее значение, чем операции в океанах[838].
Чины ГМШ пристально следили за непрерывным усилением соседней империи, о котором свидетельствовали доклады, поступавшие из Германии от капитанов 2 ранга А.М. Доможирова и А.А. Вирениуса (временно исполнявшего должность морского агента весной 1886 года). Уже в январе того года офицеры ВМУО знали о начале работ по устройству в Данциге (Гданьске) нового бассейна для военных кораблей, расширении мастерских, строительстве дока, угольных, артиллерийских и продовольственных складов. Германия создавала для своего флота опорный пункт, расположенный гораздо ближе к границам России, нежели Киль. В феврале 1886 года Адмиралтейство заказало фирме «Ф. Шихау» 30 миноносцев, и тогда же заключило контракт с компанией «Гамбург-Американише Пакетфарт Актиен Гезельшафт» на вооружение в случае войны всех пароходов типа «Гармония». 3/15 марта в Киле объявили учебную мобилизацию флота, вторую после пробной прошлогодней[839].
Рапортами от 11 и 15 декабря 1886 года М.А. Доможиров сообщил о намечавшемся строительстве 14 броненосных канонерских лодок и девяти миноносцев, новых складов в Вильгельмсгафене и Киле[840]. А 16 ноября 1888 года уточнил сведения о программе кораблестроения, включавшей четыре броненосца 1-го класса, девять броненосных канонерских лодок, 11 крейсеров и другие корабли[841].
Правда, эти донесения, как и рапорты А.М. Доможирова о планах генерала Л. Каприви по созданию резервной броненосной эскадры, увеличению личного состава флота, образовании в 1885 году артиллерийской, а в 1886 году минной инспекции, во главе с корветтен-капитаном А. Тирпицом, разместившейся в Киле, и негласная корреспонденция из этого порта об устройстве станции для наступательных отрядов миноносцев, поначалу привлекли внимание главным образом временно управлявшего министерством Н.М. Чихачева и, видимо, под его влиянием, контр-адмирала П.П. Тыртова, сменившего Н.А. Неваховича в должности помощника начальника ГМШ[842].
Германский миноносец S24 — один из 30 кораблей, заказанных в 1886 году фирме «Ф. Шихау»
Лайнер «Норманниа» германской компании «Гамбург-Американише Пакетфарт Актиен Гезельшафт», который германское Адмиралтейство предполагало использовать в качестве вспомогательного крейсера
Однако со временем подобные сведения стали вызывать тревогу и у других руководителей морского ведомства, особенно в связи с неуклонно нараставшей агрессивностью Берлина.
Еще осенью 1885 года германская печать развернула антифранцузскую кампанию, усилившуюся летом 1886 года, после выдвижения военным министром Франции, генералом Ж.Э. Буланже, реваншистской программы и начала перевооружения и частичной передислокации французской армии. Принятые им меры, в немалой степени спровоцированные самой Германией, постоянно наращивавшей свою военную мощь, были использованы О. фон Бисмарком в качестве предлога для жесткого давления на Париж, а заодно и проверки прочности российско-германских отношений после предварительного согласования с графом П.А. Шуваловым статей нового соглашения, призванного заменить договор 1881 года. С этой целью канцлер 30 декабря 1886 /11 января 1887 года произнес в рейхстаге речь с угрозами в адрес Франции, положив начало очередной «военной тревоге»
