Морская Дама - [38]

Он замолчал. Она ничего не ответила, но продолжала внимательно слушать.

— Вы не понимаете одного, — продолжал он. — И кажется, никто этого не понимает. Ведь она пришла…

— Из моря.

— Из другого мира. Она пришла и нашептывает нам, что вся наша жизнь призрачна и нереальна, убога и ограниченна, она разрушает своими чарами все иллюзии…

— Так что он…

— Да, и тут она шепчет ему: «Бывают сны лучше!»

Она смотрела на него с нескрываемым недоумением.

— Она намекает на эти неясные лучшие сны, она шепчет, что есть путь…

— Какой же путь?

— Не знаю какой. Но это нечто такое… что подрывает сами основы этой нашей жизни.

— Вы хотите сказать…

— Она русалка, существо, сотканное из грез и желаний, сирена, шепот, соблазн. Она завлечет его своими…

Он умолк.

— Куда? — прошептала она.

— В пучину.

— В пучину?

Наступила долгая пауза. Охваченный бесконечным сочувствием, Мелвил пытался подобрать как можно более туманные выражения, но не мог ничего придумать. Наконец он выпалил:

— Вы прекрасно знаете, что может существовать только один путь из того сна, в который мы все погружены.

— И этот путь?

— Этот путь… — начал Мелвил и не решился продолжать.

— Вы хотите сказать, — сказала она, побледнев, — что этот путь…

Мелвил не нашел в себе сил произнести это слово. Он только посмотрел ей прямо в глаза и едва заметно кивнул.

— Но как?… — спросила она.

— Во всяком случае… — поспешно сказал он, стараясь выразиться как-нибудь помягче, — во всяком случае, если она его заполучит, этот ваш крохотный мирок… Понимаете, ему в него уже не вернуться.

— Не вернуться, — повторила она.

— Не вернуться, — подтвердил Мелвил.

— А вы уверены? — усомнилась она.

— В чем уверен?

— Что это так.

— Что влечение есть влечение, а пучина есть пучина? Да.

— Я никогда не думала… — начала она и остановилась. — Мистер Мелвил, — сказала она через некоторое время, — знаете, я не понимаю. Я думала… Сама не знаю, что я думала. Я думала, с его стороны это обычная тривиальная глупость — так потерять голову. Я согласна — я поняла, что вы хотели сказать, — согласна, что мы по-разному на него действуем. Но это… это ваше предположение, что она может толкнуть его на какой-то решительный и бесповоротный шаг… В конце концов она…

— Она — ничто, — сказал Мелвил. — Она — рука, которая схватила его и не выпускает, она всего лишь символ чего-то неведомого.

— Неведомого? Чего же?

Мой троюродный брат пожал плечами:

— Того, чего мы не можем найти в этой жизни. Того, что мы постоянно ищем.

— Но что это? — спросила она.

Мелвил не ответил. Она пристально посмотрела на него, потом снова повернулась к окну, за которым ярко светило солнце.

— Вы хотите, чтобы он вернулся? — спросил он.

— Не знаю.

— Вы хотите, чтобы он вернулся?

— Мне кажется, до сих пор он мне не был так нужен.

— А теперь?

— Да… Но… если он не вернется?

— Ради работы, — сказал Мелвил, — он не вернется.

— Я знаю.

— И ради собственного самоуважения и всего прочего в этом роде тоже не вернется.

— Да.

— Ведь все это, знаете, тоже сны, только не такие увлекательные. Тот дворец, который вы для него приготовили, — тоже сон. Но…

— Да?

— Он мог бы вернуться… — начал Мелвил, но, взглянув на нее, умолк. Потом он говорил мне, что у него было смутное намерение расшевелить ее, пробудить, вызвать у нее некую вспышку романтической силы, прилив страсти, которая только еще и могла бы вернуть Чаттериса. Но в этот момент его как громом ударило — он понял, какая это была нелепая фантазия. Она стояла перед ним — незыблемо верная себе, умная, доброжелательная, но ограниченная, ненастоящая и бессильная. Ее поза, ее лицо говорили лишь об одном — что она от всей души протестует против всего, что с ней произошло, что она сознательно и решительно против этого, что она не намерена с этим смириться.

И тут, к его изумлению, в ней произошла какая-то перемена. Подняв голову, она вдруг протянула к нему обе руки, и в глазах ее появилось что-то такое, чего он никогда раньше не видел.

Он машинально взял ее за руки, и несколько секунд они стояли так, глядя друг другу в глаза с каким-то новым пониманием.

— Скажите ему, — произнесла она с изумившей его прямотой, — чтобы он вернулся. Нет ничего другого, кроме меня. Скажите ему, чтобы он вернулся!

— И…

— Скажите ему это.

— Что вы его прощаете?

— Нет! Скажите ему, что я хочу его. Если он не вернется ради этого, он не вернется вообще. Если он не вернется ради этого… — она на мгновение умолкла, — я его не хочу. Нет! Я его не хочу. Он не мой и может идти куда угодно.

Мелвил почувствовал, что ее руки, до сих пор бессильно лежавшие в его ладонях, крепко их сжали и отпустили.

— Очень любезно с вашей стороны, что вы взялись нам помочь, — сказала она, когда он повернулся к двери.

Он взглянул на нее.

— Это очень любезно с вашей стороны, — повторила она и тут же воскликнула:

— Скажите ему, что хотите, лишь бы он вернулся ко мне!.. Хотя нет. Скажите ему то, что я сказала.

Он увидел, что она хочет что-то еще добавить, и остановился.

— Знаете, мистер Мелвил, для меня все это как будто новая книга, которая только что передо мной открылась. Вы уверены…

— Уверен?

— Уверены в том, что вы говорили? В том, что она для него значит… Что если так будет продолжаться дальше, то он…