Морская чайка - [24]

— Буду шофером! — с гордостью говорил я всем, кто интересовался, кем я буду.

Какое-то время я был и танкистом, и летчиком. Это после того, как папа показал мне настоящие танки и самолеты. А когда подрос, все променял на работу киномеханика. Я так полюбил кино, что, казалось, днем и ночью смотрел бы картины. И я решил: вырасту, так обязательно стану киномехаником. Только киномехаником! Шутка сказать: всю жизнь бесплатно смотришь кинофильмы.

Вскоре я и от этого отрекся. Я с большой охотой смотрел фильмы, но у меня не было особого желания возиться с киноаппаратом. Пускай другим кричат: «Рамку!» или «Сапожник!» В это время я, по правде сказать, и вовсе не задумывался над тем, кем мне быть. Как получится, так и будет. Разве обязательно кем-нибудь быть? Но получается так, что обязательно. Дедушка спросил и ждет ответа. И надо же отвечать.

Я успел полюбить дедушкину работу, поэтому готов был ответить, что стану рыбаком. Но было страшно: что, если дедушка высмеет меня? И я сказал неуверенно:

— Да кто его знает!..

Дедушка с удивлением взглянул на меня. В его серых глазах загорелся лукавый огонек.

— Вот тебе и раз! А я думал, что ты на генеральский мундир нацелился.

— Генералы все сплошь старые, — как бы оправдываясь, ответил я дедушке.

— Это верно, — согласился он. — До генеральского чина безусому не дотянуться. Генералом станешь, только когда поседеешь.

Покуривая трубку, дедушка начал рассказывать:

— А я в твои годы уже хорошо знал, кем буду. И папа мой, и дедушка мой рыбу ловили. Я им стал помогать, как только первые штанишки надел. Так и вырос я, внучек, на воде; на воде, как видно, и помру. Но главное — я не жалею, что стал рыбаком. Если б дали мне еще одну жизнь, я бы и ее прорыбачил. Ни на какую другую работу я это дело не променяю.

Я слушал дедушку с интересом. Ведь и мне нравится море. Не знаю, смогу ли я, подобно Жорке-одесситу, плавать на кораблях, но рыбу ловить сумею.

Дедушка между тем продолжал:

— А разве прежде так ловили рыбу, как теперь? Правда, когда-то рыбы больше было, но попробуй взять ее один, да к тому же и голыми руками. Бывало, ходишь-ходишь за ней, на уху наловишь, а на хлеб — бог даст… На пояс уторгуешь, а на рубашку уже и не получается. Это не то что теперь, когда и сети фабричные, и сейнеры есть, и баркасы моторные. Да еще и самолеты в море разведку ведут. Только пошла скумбрия или ставрида или, скажем, кефаль вышла из лиманов — сразу же тебе шифровочку. А ну, мол, Козьма Иваныч, собирай свою бригаду, изволь рыбку ловить. Ого, есть у нас теперь чем ловить. Да и умеем ловить — было бы только что…

Я слушал дедушку затаив дыхание, словно он сказку рассказывал. Вот если б и мне пойти с дедушкой в море, где по-настоящему рыбу ловят. Я бы и скумбрию, и кефаль ловил.

Да я смог бы стать первейшим помощником у своего дедушки.

И я решился:

— Дедушка, а вы возьмете меня с собой в море?

Дедушка замолчал. Вытряхнул пепел из трубки и долго вдаль смотрел, хотя там не было ничего интересного.

— В море, говоришь? Эх, не любит теперь молодежь моря. Куда угодно рвется, а рыбку ловить не хочет. Простая, мол, работа, без этого самого… как оно называется…

Мне стало неловко за всех, кто не любит моря. Из-за них и меня дедушка, как видно, не решается брать на рыбную ловлю. Но мне же так хочется в море!

— Ну что ж, — сказал, наконец, дедушка. — Если сильно хочешь — возьму. Кто знает, может, и твое счастье тут… на Черном море?

РЫБАК ДОЛЖЕН ХОРОШО ПЛАВАТЬ

Взрослые часто говорят: забот — полон рот. Я раньше думал: как же это так получается? У меня хоть и уроков бывало много, а все-таки частенько не знал, чем заняться. И мне непонятно было, почему у бабушки и мамы столько забот. Теперь я знаю, что это значит. Вы только подумайте, сколько у меня самого забот прибавилось! На чердаке ждет раненая чайка. Коська возится со своим спутником, и я обещал ему помочь. Пятница зовет меня в дом отдыха, потому что одному не хочется идти к маме. И надо узнать, какой кинофильм будут показывать. А тут дедушка уже определенно решил взять меня с собой на рыбную ловлю. Прямо хоть разорвись на части.

Я уже готов был сразу, бросив все на произвол судьбы, сесть в баркас да и умчаться с дедушкой в открытое море. Но дедушка, дождавшись своих помощников, отправил меня домой.

— Когда понадобится — позову, — сказал он.

Вернувшись домой, я увидел, что бабушка и мама уже проснулись.

— Что это тебе не спится, Даня? — удивилась мама.

— А я дедушке помогал.

И мне было так радостно оттого, что я, как настоящий рыбак, помогал дедушке. Я гордился тем, что не проспал восход солнца.

Но моя бабушка совсем иначе это расценивала:

— Ох, этот анафемский дед, ему уже не терпится, он посреди ночи ребенка будит! Сам, как оборотень, чуть подремлет да и спешит в море. И ребенка к этому беспокойному житью приучает. Ну я и отчитаю его за это; уж я намну ему чуб…

Мне стало жалко дедушку: ведь напрасно на него бабушка нападает. Я говорю:

— Да меня дедушка и не будил вовсе. Я сам проснулся. И сам весло к баркасу отнес.

— Вот так и поверю, что сам. Уж коли твой дедушка закурит трубку да начнет бродить, кашлять, то и мертвый может проснуться.