Море воспоминаний - [82]

Он показывает куда-то пальцем.

– Смотри, мамочка, это же призраки. Дружелюбные, как Каспер.

На секунду я задаюсь вопросом, действительно ли он видит духов, позволяет ли его разум видеть миры, незаметные остальным. И это кажется вполне вероятным, потому что дом будто наполнен дружелюбными призраками. Он гостеприимен и близок, хотя мы только что вошли в него, наполнен нежной добротой Марион, любовью месье Мартэ к своей семье и страстным чувством прекрасного Кристофа. Но поворачиваясь, чтобы проследить за взглядом Финна, я понимаю, что его так забавляет: радостный танец занавесок, колышущихся на морском ветру.

– Давай поднимемся наверх и посмотрим твою спальню. Я думаю, там могут быть такие же занавески.

Согласившись, он спокойно берет меня за руку – еще одна драгоценная редкость. Вместе мы поднимаемся по лестнице.

Стоя на ярком тряпичном коврике в своей комнате и наблюдая, как я открываю ставни, впуская солнечный свет, он говорит:

– Мне нравятся каникулы, мама.

Я знаю, что лучше не брать его на руки и не прижимать к себе крепко, хотя инстинктивно мне все равно хочется это сделать. Вместо этого я поднимаю руку, растопырив пальцы, изображая морскую звезду, и он прижимает свою крошечную морскую звезду-ладошку к моей в нашем согласованном жесте любви.

Я киваю, улыбаясь, глядя в его большие глаза, такие же зеленые, как у его прабабушки.

– Я тоже люблю каникулы.

После ужина он безропотно устраивается на незнакомой кровати, укрывшись чужим покрывалом. Я смыкаю ставни, но оставляю окно открытым и задергиваю занавески.

– Смотри, – шепчу я, – дружелюбные призраки хотят составить тебе компанию.

Он кивает с обычным серьезным выражением лица и расстилает на подушке свой лоскуток, чтобы знакомый запах дома отгонял от него ночные кошмары.

– Спокойной ночи, Финн. Спи.

Я на цыпочках спускаюсь на кухню, где Дэн заполняет водой раковину, чтобы вымыть посуду.

– Оставь это, – говорю я, протягивая ему полотенце, чтобы он вытер руки. – Пойдем посидим на террасе и допьем вино.

Он притягивает меня к себе, и я утыкаюсь лицом в его широкую грудь. У нас уже давно не было таких моментов. Мне так хорошо в его руках.

Обнявшись, мы идем в сад, где, сидя за столом, наслаждаемся французским сыром и сочной вишней, приготовленными Каролин к нашему приезду, потягиваем темно-красное вино из высоких бокалов. Дэн поднимает свой.

– Выпьем за Эллу, которая привела нас сюда. Какой же это рай!

– За Эллу, – эхом отзываюсь я. Наши бокалы тихо звенят, а я улыбаюсь, когда тянусь к руке мужа и наши пальцы соприкасаются. Какое-то время мы сидим молча, наблюдая, как над нами зажигаются звезды и полумесяц, тонкий, как ресница, плывет по темному небу. Я вдыхаю аромат жимолости и вспоминаю Марион.

Мы сидим на теплом ночном воздухе, и у обоих кружится голова. То ли от вина, то ли от новых ощущений, а может быть, от облегчения из-за того, что Финн спокойно уснул в незнакомом месте и мы наконец-то отдыхаем всей семьей. Все это пока кажется немного нереальным. Но я уже чувствую себя ближе к Дэну, чем все прошлые годы. Десять долгих лет с тех пор, как родился Финн.

Сквозь щели ставен пробивается мягкий свет лампы, освещающей ночь в спальне Финна, чтобы отогнать кошмары, которые мучают его. Находясь здесь, я с новой силой ощущаю, как тяжело было нам с Дэном все это пережить и как это на нас отразилось. Но Иль-де-Ре, кажется, плетет вокруг нас свою невидимую магическую сеть, как когда-то вокруг Эллы и Кристофа, снова связывая нас друг с другом, напоминая мне, как сильно я люблю этого человека. Человека, который разделил со мной борьбу за понимание нашего сына и изо всех сил заботился о нем. Я вспоминаю о непоколебимой решимости Эллы добиться для Робби правильного лечения и победить полиомиелит. Я думаю, что унаследовала ген решительности от нее, и, ощущая ее незримую поддержку, продолжаю неистово бороться за Финна, стараясь не думать о будущем. Перспективы пугающие, мягко говоря. Как создать условия, в которых он будет чувствовать себя в безопасности? Что произойдет, когда он перерастет специализированную школу, ресурсы которой ограничены и где нет должной поддержки? Сможет ли он когда-нибудь работать, чтобы прокормить себя? И эта нестерпимая мысль, почти животный страх, поглощающий меня в бессонные ночные часы: что будет с ним, когда мы уйдем?

Словно прочитав мои мысли, Дэн переплетает свои пальцы с моими, и я слабо улыбаюсь ему.

– Это было нелегко, не так ли? Ты была настоящей звездой, Кендра. Тащила этот груз, пока я бездельничал дома.

– Вряд ли ты виноват в том, что потерял работу. И ты никогда не бездельничаешь дома. Я знаю, что значит быть с Финном. Это фантастически сложно. Но ему очень нравится то, что вы делаете вдвоем. Вспомни, как он наслаждался садоводческим проектом, пока тот не прикрыли. Как он любит работать с тобой на огороде.

Дэн кивает:

– Да, это правда. Знаешь, я действительно очень горжусь нашим огородом. А на днях, после экскурсии на Городскую ферму, Финн сказал мне, что хочет расширить его и, может быть, даже завести цыплят.

Я смеюсь.

– Ты можешь себе представить, что скажут об этом соседи? Наш участок размером с носовой платок слишком мал для хозяйства.