Море в ладонях - [26]

Джейн показалась Юрке великолепной. Ее волосы рыжей волной сбегали на полуобнаженные плечи и полуоткрытую грудь. Почти прозрачная безрукавка была заправлена в короткую юбочку-колокол. Маленькая ступня едва вмещалась в нейлоновой розовой туфельке. Ноги от щиколоток до округлых коленок были оголены… «Эх, если б она была «нашей»!» — подумал парень.

Когда Юрка и Джейн оказались бок о бок на мягком сидении, когда пахнуло на него тонким ароматом духов и женского тела, Юрка почувствовал, как все в нем бунтует в страшных противоречиях.

Машина, фыркнув мотором, мягко понеслась по гравийному шоссе в горы. У переезда они пропустили экспресс «Москва — Пекин». Из открытого окна им помахали три молодые вьетнамки. Юрка крикнул: «Привет!» Джейн смотрела только на Юрку. Взгляд пытливый, прищуренный.

Они петляли над самым Байнуром до тех пор, пока на крутом подъеме, над головой, не увидели массу саранок, пурпурных, как кровь. Джейн выпрыгнула из машины и стала взбираться к саранкам. Юрка тоже нарвал букет. Для кого? Все равно. Девчонок в поселке много. И все же для Тани. Он первым спрыгнул с нависшего уступа на гравий шоссе. Джейн, отчаянно смеясь, запротестовала. Она протянула руки, требуя помощи Он протянул ей свои. Тогда она смело прыгнула, жарко дохнула в лицо, скользнула тугою грудью о грудь, заглянула в глаза, доверительно рассмеялась.

И Юрка покраснел, как саранка. Стиснул зубы до боли. Он понимал и не понимал эту женщину. Джейн играла, как мотылек у огня, рискуя сгореть… А может, в эти минуты она хотела, чтобы Юрка растаял, как воск в ее теплых руках, у горячей груди?..

Он разозлился и на себя и на Джейн. У него появилось желание стиснуть ее до боли, стиснуть так, чтобы косточки затрещали. Не будь она американкой, он бы ей доказал, что она баба и только. Он ей не мистер Кларк — плешивый, коротконогий пузырь.

Не могло быть, чтобы и Джейн не угадала мысли Юрки. Несколько долгих мгновений смотрела она на него по-женски задиристо, с вызовом. Всем своим видом она выражала одно: ну что же, попробуй! Увидим, какой ты мужчина…

Они спустились в долину реки Таежной и берегом ее подъехали к Байнуру. Джейн загнала машину в тень черемух и верб. Она достала копченую колбасу, сыр, бутерброды, две бутылки вина, небьющиеся стаканы. Она не спрашивала, сколько, чего ему наливать, а когда в бутылках уже ничего не осталось, изрядно сама охмелев, спросила:

— Тебя много женщин любил?

«Вот зараза!» — подумал Юрка, пожал плечами и этим сказал: «А вы как думаете? Вашего брата всегда хватало, мадам!»

Ей очень хотелось его уязвить: «И от них пахло потом?» Но Джейн сдержалась, хотя и была уверена, что физический труд для женщин — труд лошади. Немудрено, если окружающие Юрку «дамы» дурно пахнут. Пусть исключение составляет Таня, но Джейн не дура, чтоб не понять, что у Тани есть Дробов.

Джейн сорвала пучок травы и бросила в Юрку. Он бросил в нее. Она подскочила, уперлась руками в его грудь, шутя повалила. Он хотел поймать ее руки, но она отскочила, смеясь и дразня, спряталась за черемуху.

Юрке было жарко от выпитого вина, от возни, от дурманящих трав и черемух, от близости Джейн. Солнце пробилось сквозь ветви. Он сбросил рубаху и майку, сбросил брюки, и черный, как истинный негр, растянулся на траве, затаив дыхание, искоса наблюдал за Джейн.

Женщина вышла из-за укрытия, завороженным взглядом уставилась на него. Она тоже быстро разделась, осталась в изящных узеньких плавках и лифчике, растянулась рядом, положила руку под голову, закрыла глаза, прикинулась спящей. Она разомлела. Ей нужны были сильные руки, жадные губы, нужна была боль. Боль физическая и сладостная.

Кровь ударила Юрке в виски. Он совсем охмелел. Был миг, когда он протянул было руку к раздетой, безвольной, красивой. Он обшарил ее глазами от ног до груди. Но вот взгляд упал на цветы, забытые и заброшенные. Цветы пурпурного цвета, такие же яркие, как губы и ногти Джейн. Цветы увядали, а губы блестели. Рот был слегка приоткрыт. Помада окрасила зубы. Он представил себе, как мог бы впиться губами в губы ее, представил и тут же вскочил, побежал к Байнуру, бросился в воду…

Вода ошпарила, вобрала в себя Джейн. Джейн плыла к тому, кто казался ей изваянием бронзы и солнца. Но Юрка тут же нырнул и вынырнул далеко. Она погналась. Он снова ушел под воду. Когда он вынырнул, то увидел большие круги, и увидел над Джейн пузыри. Безрассудную и хмельную, распаленную, ее могли сковать судороги. Это вмиг отрезвило Юрку, хватило, как колотом по затылку, до боли в висках. Он закричал нечленораздельно, что было сил, бросился Джейн на помощь.

За несколько кратких мгновений в мыслях парня пронеслось столько кошмарных видений, что в жизни такое даже не представлялось. Когда он выхватил Джейн из воды, вынес на берег и бережно опустил на горячий песок, его колотило, как в лихорадке. «Она тонула, тонула», — с ужасом думал он, не зная, что делать дальше, насколько она спасена.

Но Джейн слегка приоткрыла глаза, потом быстро обвила за шею, притянула к себе. И тут только он догадался, что все это было дурацкой шуткой. Его разыграли.

— Ни хрена себе, шуточки! — сказал зло Юрка и стиснул Джейн так, что она ахнула, застонала. Застонала не только от боли, но и от счастья быть в этих сильных руках.