Море в ладонях - [112]
Волчок остановился, втянул в себя воздух, оскалил клыки, зарычал. Шерсть на его спине вздыбилась. Собака так себя не ведет, если почует дичь, зайца, козу. Близко был хищный зверь, в лучшем случае чужой человек. Дробов перезарядил ружье жаканами. Но Волчок тут же забегал вдоль берега, без прежней злобы залаял. Потом бросился в сторону старой тропы, но Дробов крикнул:
— Назад!
Сомнений не оставалось, поблизости были люди. Но что они делают здесь?! Кедровые таежки от этих мест далеко, на склонах гор. Охотники до паданки-шишки в эту пору редкие гости. Смородина давно опала и обобрана. Облепиха любит низовья сравнительно теплых рек, растет на поймах, в долинах. И тут, приглядевшись, Дробов увидел, как к берегу из воды тянутся две тетивы… Привязаны крепко, к корню спиленной старой березы. А вот и следы человека в резиновых броднях. Размер сорок пятый, сорок четвертый. Тут же следы и поменьше… Значит, затягивали сети под забереги, но не успели. Лед тонок, прозрачен, словно стекло витрины. Андрей сквозь лед пригляделся. В воде хариусы, как сельди в бочке. Успей браконьеры завести сети под забереги, пугни рыбу, и вся она будет в сетях. Два, три куля за час браконьерства — таков улов. Пятьсот, шестьсот рублей по рыночным ценам в кармане. Дробов все разом понял: браконьеры его заметили еще издали, скрылись в лес, возможно ушли ближе к тракту, где спрятан у них мотоцикл или машина… А вон приготовлен костер. На случай, если смерзнутся сети и их будет трудно потом уложить. Под кучей сухого хвороста береста. Поднеси спичку — и хворост вспыхнет как порох.
Дробов неторопливо, чтоб не вспугнуть рыбу, начал вытаскивать сети. Он не ошибся: за ельником, на проселочной дороге действительно заработал мотор мотоцикла. Браконьеры удалялись в сторону тракта. Обогнув распадок, мотоцикл появится в прогалине леса, в полукилометре от зимовальной ямы. Но распознать номер, а тем более заприметить незваных гостей на таком расстоянии просто немыслимо. Скорей всего, люди не местные — городские…
А мотоцикл с коляской вскоре вынырнул из-за ельника, даже остановился. Тот, кто сидел на заднем сидении, привстал и выпалил из винчестера в сторону Дробова все пять патронов. Одна из пуль шлепнулась где-то, не долетев метров двадцати. Остальные, должно быть, попадали раньше.
Дробов вынул сети, поджег бересту, подождал, когда пламя костра поднялось в его рост. Распластав ножом сети на куски, побросал их в жаркий огонь. Здесь же, возле костра он с Волчком поделил свой завтрак: кусок отварного мяса с ржаным мягким хлебом. Теперь их путь лежал к табору рыбаков, а вечером в Еловск.
И снова Дробов мысленно обратился к Тане. В последнее время все меньше она представлялась ему хозяйкой дома. Кто собственно он для нее? Один из знакомых… И только! Скорей всего в жизни не существует взаимной любви — поэты ее придумали. Чаще один у другого становится пленником. Быть пленником Тани Андрей не хотел. Тем более не представлял ее своей пленницей. Не видел они в Юрке серьезного соперника Правда, у парня есть молодость и задор, высок и смазлив. Только не пара он Тане. Пижон, баламут… А впрочем, чего не бывает? Возьмут и поженятся. Вот тогда и потянутся годы еще большей и страшной тоски для Андрея… И все же, наверное, Таня могла быть его. Могла, а не будет. Однажды сказала, что если полюбит кого, то не уступит права — признается в этом сама. Попробуй скажи о любви, если так!
Он шел и думал, что не случайно оставил в Бадане газик, избрал пеший путь. Избрал для того, чтобы подстрелить пару, другую рябчиков, запечь их в углях, как делают это охотники, затем побывать в больнице у Тани, ночевать в Еловске, где и она… Расскажи такое кому-нибудь — засмеют. А ему не смешно.
Ни рябчика, ни глухаря так Волчок больше не поднял. Зато, когда они вышли к Байнуру, вновь проявил необычное беспокойство. Его все время тянуло туда, где небольшое плато кончалось обрывом в море. Дробов неторопливо, все тем же размеренным шагом, продолжал свой путь. Волчок на какое-то время исчез, затем уже сзади громко залаял. За огромным седым валуном Дробов остановился. Возможно, в багульнике пес обнаружил лису или зайца. Сейчас он преследовать будет так, чтобы загнать «куму» под выстрел охотника. Но прошло почти десять минут, а лай Волчка не приближался. Белка и соболь в этих местах не водились, и потому собака не могла поднять их на дерево. Скорее всего обнаружила нору лисы и теперь заливалась на всю округу громким лаем.
Дробов крикнул Волчка, пошел дальше. Но пес остался на прежнем месте. Тогда Дробов выстрелил вверх. Это означало, что не менее интересная охота и там, где хозяин. И действительно, вскоре Волчок нагнал Дробова.
Однако его поведение оставалось по-прежнему непонятным. Пес всячески старался вернуть хозяина.
Андрей потрепал Волчка по шее:
— Пойдем, дружище, пойдем. Нам и этих трофеев достаточно.
Но Волчок с громким лаем бросился вновь туда, откуда примчался. Наверняка на крутом недоступном обрыве скалы выследил кабаргу.
И все же тревога Волчка передалась Дробову. Постояв немного в раздумье, он быстрым и легким шагом пошел на лай. Волчок метался возле обрыва, яростно и призывно лаял. Увидев хозяина, он сбежал на ближний уступ скалы, стремглав возвратился и снова сбежал.
Творчество немецкого советского писателя Алекса Дебольски знакомо русскому читателю по романам «Туман», «Такое долгое лето, «Истина стоит жизни», а также книге очерков «От Белого моря до Черного». В новый сборник А. Дебольски вошли рассказы, написанные им в 50-е — 80-е годы. Ведущие темы рассказов — становление характера молодого человека, верность долгу, бескорыстная готовность помочь товарищу в беде, разоблачение порочной системы отношений в буржуазном мире.
Действие романа Владимира Дмитриевича Фоменко «Память земли» относится к началу 50-х годов, ко времени строительства Волго-Донского канала. Основные сюжетные линии произведения и судьбы его персонажей — Любы Фрянсковой, Настасьи Щепетковой, Голубова, Конкина, Голикова, Орлова и других — определены необходимостью переселения на новые земли донских станиц и хуторов, расположенных на территории будущего Цимлянского моря. Резкий перелом в привычном, устоявшемся укладе бытия обнажает истинную сущность многих человеческих характеров, от рядового колхозника до руководителя района.
Чувашский писатель Владимир Ухли известен русскому читателю как автор повести «Альдук» и ряда рассказов. Новое произведение писателя, роман «Шургельцы», как и все его произведения, посвящен современной чувашской деревне. Действие романа охватывает 1952—1953 годы. Автор рассказывает о колхозе «Знамя коммунизма». Туда возвращается из армии молодой парень Ванюш Ерусланов. Его назначают заведующим фермой, но работать ему мешают председатель колхоза Шихранов и его компания. После XX съезда партии Шихранова устраняют от руководства и председателем становится парторг Салмин.
Жанна Владимировна Гаузнер (1912—1962) — ленинградская писательница, автор романов и повестей «Париж — веселый город», «Вот мы и дома», «Я увижу Москву», «Мальчик и небо», «Конец фильма». Отличительная черта творчества Жанны Гаузнер — пристальное внимание к судьбам людей, к их горестям и радостям. В повести «Париж — веселый город», во многом автобиографической, писательница показала трагедию западного мира, одиночество и духовный кризис его художественной интеллигенции. В повести «Мальчик и небо» рассказана история испанского ребенка, который обрел в нашей стране новую родину и новую семью. «Конец фильма» — последняя работа Ж. Гаузнер, опубликованная уже после ее смерти.
В повести «Окна, открытые настежь» (на украинском языке — «Свежий воздух для матери») живут и действуют наши современники, советские люди, рабочие большого завода и прежде всего молодежь. В этой повести, сюжет которой ограничен рамками одной семьи, семьи инженера-строителя, автор разрешает тему формирования и становления характера молодого человека нашего времени. С резкого расхождения во взглядах главы семьи с приемным сыном и начинается семейный конфликт, который в дальнейшем все яснее определяется как конфликт большого общественного звучания. Перед читателем проходит целый ряд активных строителей коммунистического будущего.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!