Море и яд - [34]
- Что ж, приступим, - сказал старику Сибата, проверив кровяное давление.
Уставившийся в пол профессор вдруг качнулся и кивнул головой.
- Начинаем! - крикнул Асаи.
Воцарилась такая тишина, что слышно было, как кто-то проглотил слюну.
- Начало препарации - три часа восемь минут пополудни. Тода-кун, пожалуйста, зарегистрируйте.
Сжав в руке электроскальпель, Хасимото приблизился к распростертому телу. Тода слышал за спиной тупое жужжание киноаппарата. Это начал съемку ассистент второго хирургического отделения Ниидзима. И тут офицеры стали кашлять и сморкаться.
Тода, глядя на измеритель кровяного давления, был охвачен странным чувством. «Меня ведь сейчас
тоже снимают. Вот я заглянул в прибор, вот повернул голову. Это я - участник убийства. Каждое мое движение во всей своей последовательности запечатлевается на кинопленке. Так по частям составляется образ убийцы. Интересно, когда потом передо мной прокрутят этот фильм, шевельнется во мне что-нибудь? Скорее всего нет!»
Вдруг Тода почувствовал страшную пустоту в груди, он едва держался на ногах. Целые сутки он был во власти гнетущего страха, ждал душевной пытки, угрызений совести. Но журчание воды, текущей по полу, треск электроскальпеля были монотонные и до ужаса привычные. Только одно начисто отсутствовало - присущее операции напряжение, страх за больного, беспокойство о его пульсе и дыхании. Пациент был заранее приговорен, и никто не собирался бороться за его жизнь. Поэтому в движениях Хасимото, в действиях Асаи, Сибата и старшей сестры Оба, готовившей марлю и инструменты, сквозила странная медлительность.
Жужжание киноаппарата сливалось с треском скальпеля, смешивалось с другими звуками, наполнявшими операционную. И Тода подумал: «С каким настроением этот Ниидзима снимает? А ведь я такой шум уже где-то слышал. Ах, да! Треск цикад под окном у кузины в Оцу... И почему я сейчас думаю о таких глупостях!..»
-Повернув голову, он украдкой посмотрел на скучившихся военных и увидел, что молоденький офицер в очках, стоявший слева, отвернул свое побледневшее лицо. Видно, ему стало не по себе при виде человеческих внутренностей, но как только он заметил, что Тода смотрит на него, сейчас же встал по стойке «смирно» и решительно сдвинул брови.
Лицо лейтенанта с маленькими усиками, стоявшего рядом, блестело от пота, рот его был широко раскрыт, как у слабоумного. То и дело приподымаясь на цыпочки за спиной толстого военврача, он все время облизывал губы, стараясь ничего не упустить из происходящего.
«Ну и кретины! - со злостью подумал Тода. - Форменные идиоты... Но почему я так их обзываю? Сам-то я кто?»
Тода старался не думать об этом. Он знал: лучше не думать. Так будет легче.
В операционной было жарко, воздуха не хватало, так что голова и в самом деле плохо соображала. На мгновение Тода даже забыл о своих обязанностях ассистента.
Пленный на операционном столе сильно' закашлялся. Асаи спросил Хасимото:
- Дать кокаин?
- Не надо! - выпрямившись над столом, с внезапным бешенством заорал старик. - Это не больной!
От гневного окрика профессора все сразу притихли. И только кинокамера продолжала тупо жужжать.
Перед глазами прислонившегося к стене Сугуро маячили спины военных. Офицеры переминались с ноги на ногу. Время от времени между их фигурами мелькали белые халаты старика, Сибата и зеленые штанины пленного, привязанного ремнями к операционному столу.
- Скальпель!
- Марлю!
- Скальпель! - командовал доцент низким, сдавленным голосом.
«Теперь удаляют ребра». Слыша реплики Сибата, Сугуро ясно представлял, какую часть тела пленного старик сейчас режет и что будет затем.
Сугуро закрыл глаза. Он пытался внушить себе, что присутствует на обычной операции.
«Больной, конечно, будет жить. Сейчас я введу ему камфару и сделаю вливание крови, - мысленно говорил он самому себе. - А вот шаги старшей сестры Оба, она дает больному кислород».
В этот момент раздался тупой звук отпиленного ребра и звон упавшей в таз кости. Вероятно, действие эфира прекратилось - пленный внезапно глухо застонал.
«Будет жить. Будет жить... - Сердце учащенно забилось в груди Сугуро. - Будет жить. Будет жить».
Но перед его закрытыми глазами вдруг ожила картина операции госпожи Табэ. Он вспомнил, как все окружили труп и с каменными лицами молча стояли в надвигающихся сумерках. Была гробовая тишина, только вода с тихим журчанием текла на пол, отражая свет бестеневой лампы. Потом старшая сестра Оба перевезла тело в палату, будто живое. А в потемневшем коридоре ассистент Асаи с деланной улыбкой говорил родственникам: «Все хорошо. Операция прошла благополучно».
«Нет, не будет жить». И внезапно грудь Сугуро стиснуло мучительное чувство собственного бессилия, стиснуло с такой силой, что, казалось, он сейчас задохнется. Сугуро неудержимо захотелось броситься вперед, растолкать офицеров и отнять у Хасимото реберный нож... Он открыл глаза, перед ним стеной выросли крепкие офицерские плечи. Пристегнутые к портупеям сабли отливали тусклым свинцовым блеском.
Молодой офицер, внезапно обернувшись, недоуменно посмотрел на Сугуро, стоявшего за их спинами. Его глаза возмущенно блеснули.
Современный японский писатель Сюсаку Эндо уже знаком советскому читателю своими повестями «Море и яд», «Брак», а также великолепным рассказом «В больнице Журден», который был опубликован в сборнике «Японская новелла».Родился Сюсаку Эндо в 1923 году, печататься стал вскоре после второй мировой войны и сразу обратил на себя внимание. В 1958 году его рассказ «Белый человек», в котором разоблачались расовые предрассудки, был удостоен одной из высших литературных премий Японии — премии Акутагава.За два десятилетия Сюсаку Эндо написал много рассказов, повестей, романов, и все они направлены против насилия и зла, против войны, против уродливых проявлений буржуазной действительности.
Знаменитый исторический роман современного классика японской литературы. Действие происходит в начале XVII в., вскоре после установления в Японии сёгуната. Группа самураев и католических миссионеров путешествует с ответственной миссией из Японии в Мексику, затем в Мадрид и Ватикан. Приключения героев служат увлекательным фоном для их глубокой нравственной эволюции, движимой конфликтом синтоистского, буддистского и христианского мировоззрений.
Роман «Молчание» имеет сегодня мировую известность. Уже два десятилетия его читают в переводах на английский, французский, испанский, норвежский, польский и другие языки. Автор романа Сюсаку Эндо - лауреат многих литературных премий Японии - пользуется репутацией одного из самых блестящих прозаиков современности. Его называют «японским Грэмом Грином».Роман «Молчание» основан на реальных событиях середины XVII века, когда японские власти, искореняя новую религию, обрушили жесточайшие гонения на христиан.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эндо С. Уважаемый господин дурак: Роман.(Shusaku ENDO "OBAKA-SAN" 1959)Перевод с японского — Феликса Тумаховича.М.: Изд-во Эксмо, 2005. — 319[1] с. — (Коллекция XX+I).Классик японской литературы XX века Сюсаку Эндо (1923-1996) известен российскому читателю прежде всего своими романами «Самурай» и «Молчание». «Уважаемый господин дурак» (1959) — одна из главных книг писателя, где в острой и комической истории о приключениях потомка Наполеона в Токио воедино сплавлены христианские взгляды автора, японская экзотика и сказка для взрослых.
Сюсаку Эндо, которого критики нарекли «японским Грэмом Грином», а сам Грэм Грин назвал одним из лучших писателей XX века, – выдающийся романист и драматург, классик японской литературы. Его дебютная книга «Белый человек» удостоилась премии Акутагавы; вслед за ней роман «Море и яд» принес писателю широкую известность и был экранизирован (приз «Серебряный медведь» на Берлинском кинофестивале), «Самурай» и «Молчание» стали мировыми бестселлерамиВ романе «Скандал» Эндо мастерски обнажает самые темные и непостижимые стороны человеческой души.
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».