Моральное воспитание - [99]

Это не означает, однако, что из той критики, о которой мы рассказали, не нужно ничего учитывать. Несомненно, речь не может идти о том, чтобы заставлять учеников конкурировать в честности, правдивости и т. п. Идея цены добродетели всегда будет вызывать у нас улыбку, и не из-за простого мизонеизма, а потому, что эти два понятия, соединенные воедино таким образом, не вяжутся друг с другом. Нам неприятно видеть, что моральная заслуга вознаграждается так же, как и талант. Здесь есть противоречие, шокирующее нас не без основания. Подлинное вознаграждение добродетели заключается в состоянии внутренней удовлетворенности, в чувстве уважения и симпатии, которым оно нас охватывает, и в проистекающей отсюда моральной поддержке. Но есть основания полагать, что в нашей школьной жизни уважение слишком тесно связывается с интеллектуальными заслугами, и что более значительная доля должна отводиться моральным ценностям. Для этого нет необходимости добавлять новые устройства к уже существующим у нас, новые награды в наши уже существующие послужные списки. Достаточно того, чтобы учитель придавал больше значения тем качествам, которые в повседневной практике очевидным образом слишком часто рассматриваются как второстепенные. Симпатия, дружба, проявленные по отношению к усердному ученику, который прилагает усилия, не преуспевая так же, как его более одаренные товарищи, сами по себе будут лучшим вознаграждением и восстановят равновесие, сегодня неправомерно нарушенное и искаженное.

II. Привязанность к социальным группам

Лекция четырнадцатая Альтруизм ребенка

Мы подходим теперь к изучению средств, которые могут позволить сформировать у ребенка второй элемент морали. Этот второй элемент, как мы сказали, состоит, в общем виде, в привязанности к социальной группе, а более конкретно – в привязанности к родине, при условии, что родина понимается не как узкоэгоистичная и агрессивная личность, но как один из механизмов, через которые реализуется идея человечества.

Источник всей этой части моральной жизни находится, очевидно, в нашей способности испытывать симпатию к чему-то иному, нежели мы сами, т. е. в совокупности стремлений, называемых альтруистическими и бескорыстными. Следовательно, первый вопрос, который мы должны перед собой поставить, – это вопрос о том, существуют ли такие стремления у ребенка, и, если существуют, то в какой форме. Методы, которые придется использовать, обязательно будут совершенно различными в зависимости от того, будем мы уверены или нет в том, что найдем в наследственной конституции ребенка точку опоры, которая позволит применить это действие, рычаг, которым мы сможем воспользоваться, и даже в зависимости от сущности этого рычага. В соответствии с тем, должен ли ребенок рассматриваться как чистый эгоист или же, наоборот, как уже подверженный зарождающемуся альтруизму, который достаточно лишь развивать, пути, которыми нужно следовать, чтобы привести ребенка к необходимой цели, будут полностью меняться. Именно таким образом, прежде чем выяснить, как следует действовать, чтобы сформировать у ребенка первый элемент морали, а именно дух дисциплины, мы начали с того, что задались вопросом о том, каковы ментальные состояния, естественные для ребенка, с помощью которых мы можем прийти к желаемому результату. Вопрос, который мы должны были обсудить тогда, полностью симметричен тому, который мы должны рассмотреть сегодня.

Но чтобы его решить, нам нужно прежде всего выяснить, что следует понимать под альтруистическими или бескорыстными стремлениями и, следовательно, под стремлениями эгоистическими, так как именно потому, что они противостоят друг другу, они с трудом могут определяться друг без друга. Оба понятия являются смежными. Однако в зависимости от принятого определения мы по-разному склонны решать вопрос об эгоизме и альтруизме ребенка.

Обычно эгоистическими стремлениями называют те, которые имеют объектом удовольствие действующего субъекта, а альтруистическими – те, которые имеют объектом удовольствие существа, отличного от этого субъекта. С этой точки зрения данная антитеза носит настолько исчерпывающий характер, насколько только возможно, так как мое удовольствие и удовольствие существа, постороннего по отношению ко мне, радикально противостоят друг другу, то между ними, по-видимому, не может находиться некое промежуточное понятие. Расхождение здесь даже настолько значительно, что представляется невозможным установить для этих двух родов чувств одно и то же происхождение. Вот почему основание первых чувств, т. е. эгоизма, находят в природной конституции человека, тогда как из вторых делают относительно поздний продукт культуры и воспитания. Говорят, что инстинктивно человек, как и животное, знает лишь свое удовольствие и добивается его: он весь целиком является эгоистом. Стало банальностью приписывать первобытному человеку какой-то неистовый эгоизм, который лишь очень медленно может смягчиться под влиянием цивилизации. Но ребенок, вступающий в жизнь, находится почти в тех же условиях, что человек при вступлении в историю. Он поэтому также должен быть чистым эгоистом, а воспитание должно сформировать из разного рода деталей альтруистические диспозиции, которые у него изначально отсутствуют.