Мораль - [6]

Весной 1991 года, когда Артема Тарасова вызовут на допрос в изолятор «Лефортово» (но не арестуют, потому что Тарасов уже будет народным депутатом РСФСР от Тимирязевского округа Москвы, а снять с него неприкосновенность депутаты не согласятся) по уголовному делу о контрабанде мазута, он (по крайней мере, так его слова звучат в сегодняшнем пересказе) спасется именно благодаря намекам на причастность к этой контрабанде структур Комитета госбезопасности:

— Контрабанда мазута! Я говорю — ну расскажите хоть приблизительно, как вы себе это представляете. Что я сам ночью подогнал танкер и протащил через границу 30 тысяч тонн? Если не сам — тогда понятно, что порт участвует, пограничники, таможня — это все контрабандисты, что ли? Тогда меня спросили, какая компания нам поставляла мазут. Я говорю — «Совбункер», а это была полностью кагэбэшная структура. Когда они прочухали, с кем мы работали, уголовное дело спустили на тормозах.

 

IV.

Артем Тарасов говорит, что уголовное дело о контрабанде мазута было заведено по политическим мотивам — в самом деле, весной 1991 года много шуму наделало заявление Тарасова о том, что посетивший с визитом Японию президент СССР Михаил Горбачев пообещал японской стороне признать японский суверенитет над Курильскими островами. Сейчас Тарасов говорит, что это было «чистое предположение».

— Я дружил с экономическим советником посольства Японии — был такой господин Агава-сан. Он ко мне часто приезжал, забирал меня в хороший валютный ресторан, в «Сакуру», мы с ним сидели, ели, и рядом два человека записывали все, что мы говорили. Я говорил: «Агава-сан, я вот хочу по бизнесу выстроить отношения», — а он отвечал: «Я экономический советник, я ничем не занимаюсь, я слушаю мнения людей». Ну, разведчик. И я ему мнение высказывал. И спрашиваю: «А ваше-то мнение как?» И Агава-сан выдал мне такую тираду японскую: «Нельзя дружить с соседом, пока его солдаты в твоем саду». Я тут сразу все сопоставил — вот такое официальное мнение Японии с тем, что Горбачев в заднице и собирается туда ехать. Вот на этом основании я сделал свое предположение.

Выступая с заявлением о том, что Горбачев хочет отдать острова Японии, Тарасов, однако, не имел в виду чего-то вроде «Отчество в опасности», — нет, просто в условиях противостояния российских и союзных властей ему, тогда уже члену «Демократической России», казалось, что президент СССР не имеет права распоряжаться территорией РСФСР без участия ее властей.

Сразу после скандала с Курилами Тарасов стал фигурантом уголовного дела, причем одно из подразделений тарасовской империи (кооператив, предоставлявший пассажирам в аэропорту «Шереметьево-2» знаменитые багажные тележки за любую купюру с цифрой «1» — будь то один рубль или один доллар) стало жертвой первых в истории российского бизнеса «маски-шоу» — автоматчики в камуфляже обыскивали офис этого кооператива, положив всех сотрудников лицом на пол; тогда это было еще в новинку.

— Мы вообще во всем были первыми, — говорит Тарасов. — Все за нами следовали, и им проще было. Только во внешнеэкономических ассоциациях (наша называлась «Исток») мы были вторыми, первым был покойный бедный Юлиан Семенов.

Монополия внешней торговли, в 1989 году еще существовавшая, не позволяла государственным предприятиям напрямую торговать с заграницей — такое право имели только внешнеторговые объединения, и автор «Бриллиантов для диктатуры пролетариата», имевший, по словам Тарасова, прямой выход на Михаила Горбачева, пролоббировал разрешение на создание кооперативных внешнеторговых ассоциаций.

— Семенов сам этим занимался, и одна из самых крутых фирм таких, созданных Юлианом Семеновым, была «Бурда моден» — потому что Раиса Максимовна читала «Бурду». «Бурда» вывозила больше меди, чем любое другое предприятие в СССР. Вот здесь мы первыми не были, последовали за Семеновым, и к нам кто только не вступил — Роснефтепродукт и Министерство минеральных удобрений СССР. Выгодно было и им, и нам. Например, к нам обращалось Министерство минеральных удобрений, и говорило: «Ребята, валюты просто невероятное количество, пожалуйста, купите у нас ее на рубли, нам нечем платить зарплату». Мы покупали валюту у министерства, чтобы они могли выплатить зарплату. Естественно, 60 копеек за доллар. Они не могли продать дороже, не имели права.

 

V.

Если в начале 1989 года человек, пришедший в редакцию популярной газеты со словами «Я миллионер», мог произвести сенсацию, то уже полгода спустя все изменилось — кооператив «АНТ», возглавляемый Владимиром Ряшенцевым (потом его убьют в Венгрии), пытался продавать за границу даже советские танки.

— Ряшенцева с танками затормозили в Краснодарском крае, в порту при погрузке. Там тогда первым секретарем был Иван Кузьмич Полозков, он по триста кооперативов в день закрывал, жесткий был большевик. Ряшенцев — очень интересный был человек, но с ним я не работал, военной техникой мы не занимались.

Зато Артем Тарасов успел поработать с Германом Стерлиговым — к 1991 году этот человек стал, пожалуй, еще более знаменитым советским миллионером, чем сам Тарасов.