Мораль - [5]

— Он говорил: «Ты себе не представляешь, чего разрешили. Господи, нам же дадут печать и счет в банке, вот ты увидишь, мы миллионерами будем». Убедил меня, и я написал первый в жизни устав кооператива «Прогресс».

Кооператив «Прогресс» просуществовал всего неделю, но о нем у Тарасова едва ли не более нежные воспоминания, чем о знаменитой «Технике», которая придет ему на смену. «Прогресс» — это было брачное агентство. Тарасов говорит, что ни до него, ни после таких брачных агентств ни у кого и нигде не было.

— Это был потрясающий кооператив, который гарантировал браки. У нас была научная методика, как из ста знакомств сделать 80 браков. Была выстроена целая психологическая система, которая базировалась на том, что все брачные бюро сегодня во всем мире работают абсолютно неверно. — до сих пор ничего не изменилось, даже с появлением интернета. Дело в том, что когда ты заранее видишь фотографию человека, а еще хуже — переписываешься с ним, ты уже создал для себя его образ. И когда вы встречаетесь, этот образ рушится. Может быть, человек оказывается даже лучше, чем представлялось, но не тот. Вы пришли не на то свидание. И этот психологический барьер — он не ломается. Люди встречаются, кушают, могут даже куда-то пару раз сходить — и все.

Клиенты «Прогресса» заполняли анкету, в которой рассказывали только о себе, не высказывая никаких пожеланий по поводу партнера. Сотрудники кооператива сравнивали анкеты и выбирали сразу сорок человек — двадцать мужчин и двадцать женщин, которых на двое суток запирали в специально снятой квартире без права выйти из нее в течение всего эксперимента — эдакий «Дом-2». Тарасов называет такую методику «марафоном» — в результате этого марафона, по словам Тарасова, восемьдесят процентов участников игры расходились по домам парами.

— В эти 48 часов они общались, отдыхали, смотрели телевизор, пели песни, и в конце концов понимали, ради кого именно они сюда пришли. Очень хорошая методика. Но на седьмой день кооператив закрыли — Моссовет решил, что мы занимаемся сводничеством.

 

III.

Кооператив «Техника», в отличие от «Прогресса», занимался гораздо менее легкомысленными вещами, — перечисляя достижения «Техники», Тарасов вспоминает знаменитый текстовый редактор «Лексикон», созданный программистом этого кооператива Евгением Веселовым — тот работал в вычислительном центре Академии наук, получая там 135 рублей, а в «Технике» подрабатывал — вначале у Веселова была зарплата 12 тысяч, потом — 36 тысяч рублей. Я спросил Тарасова, сколько народу работало в «Технике», он ответил — 1 800 человек в десятках разных городов СССР. Когда я понимающе кивнул — мол, программисты на аутсорсинге, — Тарасов даже удивился — при чем здесь программисты?

— Программами — своими и русификацией импортных, — мы занимались в самом начале, а потом ребята мне говорят: чего мы только программы делаем, надо компьютеры завозить, их в стране нет совсем. И мы первыми повезли персональные компьютеры в Россию. А как их везти, когда у нас валюты нет? Тогда создали сеть, которая искала все, что только можно продать за границу или обменять по бартеру. Свои грузчики в портах, свои супервайзеры. Ничего серьезного нам никто не давал — ни лес, ни оружие. Только отходы. Например, Воскресенский химкомбинат поставил нам так называемые кормовые фосфаты, в которых мышьяка было до четырех процентов — если бы корова эти фосфаты съела, ей бы кранты были. Но эти фосфаты у нас купила Австралия, потому что там умели добывать из них фосфор. Потом завод в Рустави поставил нам селитру, которой тогда все было затоварено. Мы ее тоже продавали за границу. Витя Вексельберг у нас в кооперативе работал, он утилизировал кабели, вычищал из них сердцевину медную, которую мы потом переплавляли — Витя даже сам специальный станок для этого изобрел, он очень талантливый человек. Все, что могли, все продавали за границу. На выручку или по бартеру покупали компьютеры, сами их русифицировали и потом продавали здесь.

Тарасов описывает типичную внешнеэкономическую схему из практики своего кооператива: «По три рубля за доллар можно было купить, — ну, не знаю, у проститутки, — 500 долларов. Потом берете эти 500 долларов и покупаете за границей на них один факс. Привозите сюда и продаете за 50 тысяч рублей какому-нибудь предприятию — они покупают с удовольствием, потому что факсы уже в моде, но в стране их при этом нет. Это первая итерация, а потом на 50 тысяч рублей покупаете 50 тонн вторичного алюминия, который потом продаете по 1 200 долларов за тонну. У вас уже 60 тысяч долларов, и на них вы покупаете много факсов и повторяете операцию еще раз», — романтическая история из эпохи первоначального накопления капитала звучит так пасторально, что как бы ни был ты расположен к Тарасову — вряд ли поверишь. Его рассказ выглядит так, будто «Техника» существовала в вакууме, в котором не было ни рэкетиров, ни КГБ.

— Но нам действительно никто не мешал! — говорит Тарасов. — Рэкет только начинался, и рэкетиры занимались в основном спекулянтами и теми кооператорами, которые каким-нибудь шашлыком торговали. А КГБ вначале упустил нас из виду, а потом они с нами начали сотрудничать. Просили, например, перегнать за границу какой-нибудь мазут, и часть выручки оставить там каким-то доверенным людям. Мы это делали.