Монстр. Маленький изобретатель - [11]

А вот Семён… он был в порядке. Более чем в порядке. И это его пугало куда сильнее, чем искажённое страхом лицо доктора. Два пальца уже перестали ощущаться, по рукам стекала тёплая и липкая кровь. Но Семён продолжал вновь и вновь задавать себе этот вопрос. Почему он в порядке? Учёный, не способный в последнюю секунду перед смертью перестать рыдать и пачкать рубашку слюнями. Солдат, с остервенением покрывающий его труп десятками ударов. Доктор, с диким, болезненным смехом умалишённого пытающийся всадить молодому человеку в горло острое лезвие.

Чем он, простой водитель, неплохой инженер и плохой муж, чем он заслужил эту муку: кристально чистым разумом осознавать чужое безумие? Это не был страх, не отвращение, не пренебрежение… он не испытывал к этим людям ненависти или жалости, не хотел их смерти. Но не хотел и их спасения. Он просто смотрел. Даже не так. Он наблюдал. Как исследователь, постукивающий по стеклу клетки с красноглазыми крысами.

Семён не пытался сделать ничего, что бы изменило ситуацию в ту или иную сторону, лишь по мере сил закрывал шею и лицо от ударов скальпеля. И то не ради выживания, а потому что ему хотелось как можно дольше наблюдать за творящимся безумием. Даже сердце билось ровно и чётко, словно не висела на волоске его жизнь. И это состояние было самой настоящей пыткой. Где-то там, очень глубоко, молодой человек бился в дикой агонии, словно бы со стороны наблюдая за движениями собственных рук. Боль была не физической, но от того казалась в сотни раз страшнее. Ощущение пустоты разрывало его на части, затем собирало по кусочкам и снова дробило миллионами осколков.

Он не знал, сколько это длилось, но, когда пришёл в себя, представшая перед его глазами картина была, мягко говоря, неприятной. Все три тела, включая уже давно мёртвого учёного, растекались по песку неясным кровавым месивом, в котором угадать человека можно было только по обрывкам одежды. Судя по всему, соревнование подошло к концу. Вот только победитель был уж слишком неожиданным.

– Ты мне нравишься, – горячее дыхание обожгло Семёну ухо. Дёрнувшись, словно ужаленный, он на одних рефлексах махнул себе за спину рукой. Однако, кулак, вместо того чтобы встретить сопротивление, прошёл через пустоту. Богиня стояла на том же месте, что и раньше.

– Почему? – сил, ещё недавно бивших через край, теперь хватило только на едва слышный шёпот.

– Ты – единственный, кто сохранил ясность рассудка. Это похвально. Я предпочитаю разум мышцам.

Тонкий женский силуэт сейчас сидел в глубоком кресле с высокой спинкой. Семёну такие всегда очень нравились. В детстве, он это отчётливо помнил, такое стояло в доме его деда. Красивое, чем-то похожее на раскрывшего пасть бегемота, уже тогда очень старое, но от того только более удобное. Не раз и не два отец находил его уснувшим в этом пережитке старинного максимализма. К сожалению, тот дом, а вместе с ним и кресло, исчезли в пожаре. И вот сейчас Она заняла его любимое место. Было ли это простым совпадением, или эти воспоминания были как-то выужены из его головы – он не знал и не хотел знать.

– Нет, – потребность ей возразить поднялась откуда-то из самых глубин его души. – Я потерялся в собственном бездействии. Это не то же самое. Я проиграл.

– Как ты смеешь ставить под сомнение… – Борисов, словно дворецкий, стоявший за плечом богини, попытался вставить свои пять копеек. Старик явно испытывал к этой женщине не страх и благоговение, а самую настоящую любовь.

– Молчать, – её голос был, как и раньше, твёрд и строг. – Я, кажется, сказала, что победителем становится тот, кто выживет. Так что это ты.

– Мне ничего от вас не нужно, – молодой человек сам поразился своей наглости.

– Почему же? Я могу подарить тебе богатство, славу, женщин, вечную жизнь! Всё, о чём мечтают другие может стать твоим, – она не уговаривала, просто констатировала факты. Но именно поэтому его отказ на этот раз был ещё более грубым.

– Нет. Я не хочу заключать сделок ни с богом, ни с дьяволом. Можете превратить меня в подливку для спагетти, как этих бедолаг, но я пас.

– Да уж… – она чуть наклонилась вперёд. – Из них всех ты точно лучший. Знай же, что и это испытание ты прошёл. А теперь – до скорой встречи.

И это были последние слова, что Семён Лебедев услышал в этой жизни.

Глава 1

Пробуждение было… никаким. Сплошная пустота, такая, какой атеисты описывают посмертие. Единственное отличие – полностью рабочее сознание, оказавшееся запертым в клетке без зрения, слуха, осязания… правда, вместе с чувствами пропало и ощущение времени, так что подобное существование не было для Семёна тягостным. Он думал обо всём, что произошло: о богине; о старике Борисове, сейчас, вероятно, всё ещё лижущем этой женщине пятки; о бесславной смерти доброго доктора Вайдо, не перенёсшего страх смерти; об остальных участниках экспедиции, чьи судьбы, вероятно, были ничуть не лучше…

Конечно, он думал и о себе. О том, был ли он сейчас мёртв или жив; о том, как глупо повёлся на большой гонорар, хотя глубоко внутри всегда подозревал, что дело нечисто; о том, что вообще привело его в Каир; о той, что осталась там, на родине. Много мыслей. Пожалуй, даже слишком много. Слишком много для одного сознания, витающего в бесконечном ничто.