Монстр. Маленький изобретатель - [10]

* * *

Голос пленительный и чарующий, звучащий словно бы не в головах, а в сердцах человеческих. Не требовалось долго думать, чтобы понять, кто вступил в разговор.

– Госпожа! – старик словно забыл про разваливающееся столетнее тело, устремившись вперёд и рухнув на колени прямо перед божеством.

Да, без прикрас и преувеличений, она была богиней. И причиной была не красота, после пробуждения незнакомки ставшая ещё ослепительней. Семён испытывал нечто похожее лишь раз в своей жизни, когда полгода назад попал в песчаную бурю. Ощущение своей полной ничтожности и беспомощности перед лицом неукротимой стихии. Тогда он уже прощался с жизнью, ощущая, как подёргивается его машина, угрожая оторваться от песка и улететь в небо. Благо, бедствие захватило молодого человека лишь самым своим краешком. Но сейчас он и все присутствующие находились буквально перед ликом живого шторма.

– Ты хорошо поработал, старик, – на её губах промелькнула мимолётная улыбка. Впрочем, Борисову хватило и этого: его глаза тут же увлажнились, а лицо исказила гримаса блаженства. – Посмотрим, что у нас тут…

Ясные голубые глаза окинули толпу замерших от шока и страха людей. В раскалённом воздухе запахло мочой и рвотой, не всем хватило мужества и крепости кишок, чтобы выдержать этот взгляд. Чуть вздёрнутый носик богини сморщился, и те четверо, что продемонстрировали слабость своего нутра, рухнули на песок. Вероятно, мёртвыми.

– Кто из вас смог ощутить меня заранее?

Постановка вопроса была очень странной, пока Семён не вспомнил марево, закрывавшее книжечку Борисова. Он, и правда, увидел его ещё до начала всего этого. Скрываться и врать не было ни сил, ни возможностей, ни желания. Да и вряд ли в этом был бы хоть какой-то смысл. В воздух поднялась его нетвёрдая рука. Спустя пару секунд руки подняли ещё трое. Кроме бойца и учёного, которых молодому человеку удалось вычислить, был ещё один «счастливчик». Вайдо Янсонс, доктор, с которым Семён так сдружился за эти дни.

– Четверо? Как занимательно… – в голубых глазах, и правда, вспыхнули искорки интереса. – Знаете, в честь моего возвращения я хочу одарить одного из вас. Будем считать это, скажем так, приветственным подарком. Встаньте.

Стоило мысли о том, что это невозможно, родиться в сознании, как Семён уже ощутил невероятный прилив сил. Он даже не знал, с чем это можно сравнить. Словно пустыня разом превратилась в колышущийся океан живительной энергии. Он не встал, он вскочил с горячего песка. Хотелось прыгать, бегать, делать что угодно, лишь бы хоть немного уменьшить полыхающее в мышцах пламя.

Он был не один такой. Ещё три фигуры сейчас приплясывали на месте, не в силах сдерживать свои порывы. Вот только что-то подсказывало Семёну, что ничем хорошим это не закончится. Предчувствие его не подвело.

– Я сказала про подарок одному из вас, но кто именно его получит – решать вам, – чарующий голос богини не допускал вариантов. – Приз получит сильнейший, остальных ждёт смерть.

На секунду воцарилась полнейшая тишина, нарушаемая лишь диким биением сердец и шелестом рассыпающегося в труху автомата спецназовца. Ни у кого не возникло даже мысли о том, что эти слова – просто жестокая шутка. В голосе божества был слышен непреодолимый приказ, нарушение которого приравнивалось к страшнейшему из грехов. Семён буквально ощутил, как затрещали его кости, а волосы на голове встали дыбом, когда вся мощь этого указа обрушилась на его смертное тело.

А затем, словно снятое со стоп-кадра кино, мир закружился в бешеном танце.

Учёный, до этого выглядевший пусть взволнованным и испуганным, но не потерявшим достоинства, превратился в едва шевелящийся комок стонов и причитаний. Видимо, он только сейчас понял, что происходящее вокруг – не сон и не розыгрыш.

Боец, напротив, не испытывал никаких сомнений. Наоборот, в его глазах читалась неприкрытая агрессия и жажда чужой крови. Жуткое зрелище, особенно когда у такого человека в руках армейский нож. Лишь война могла столкнуть двух таких непохожих персонажей в таких первобытных обстоятельствах. И не было никаких сомнений, кто выйдет победителем из этой схватки.

Рукоять кинжала с тошнотворным хрустом врезалась в череп доктора наук. Двенадцать дюймов стали к тому моменту уже были внутри его серого вещества. Свернувшееся калачиком тело обмякло и затихло. Этот, наверняка, выдающийся человек уже никогда не сделает ни одного открытия.

Зрелище это было страшным, вот только сейчас Семёна волновало отнюдь не оно. Неуклюжими движениями, покрывая ладони порезами, молодой водитель отмахивался от скальпеля, крепко сжатого в руке Вайдо Янсонса.

В глубоко посаженных глазах доктора горел страх. Похоже, сейчас ему было плевать на все награды и призы. Он просто не хотел умирать. Тот, кто всю свою жизнь спасал людей, перед лицом смерти предал данную когда-то клятву «не навреди». Желание жить – величайшее стремление всего, что этой жизнью обладает, взяло верх над моралью, этикой, товариществом и всем тем, что бережно взращивала в человеке цивилизация. Перед лицом смертельной угрозы показались все те первобытные инстинкты, что обычно мирно спали внутри. По крайней мере так случилось с доктором.