Монстр. Маленький изобретатель - [9]

* * *

Женщина, появившаяся из того жуткого сияния, не двигалась с места. Кощунством было бы предположить, что она парализована, как были все они мгновение назад. Но в ясных голубых глазах не было ни капельки жизни, словно они принадлежали кукле. Это, впрочем, ничуть не лишало её привлекательности. Даже довольно консервативный наряд не мог скрыть совершенных изгибов её тела, а лицо, сейчас больше похожее на маску, едва ли не светилось красотой.

Во взгляде Борисова сияло торжество. Даже если его задумка пошла не по плану, это всё равно было невероятно. Но Семён, как, скорее всего, и все остальные, прекрасно понимал, что всё прошло идеально и случившееся – лишь начало чего-то куда более масштабного. Вот только они находились не в голливудском фильме и главного героя, который бы успел в последнюю секунду победить злого гения, пока тот произносит победную тираду, среди них не было.

Несмотря на то, что окаменение прошло, никто не спешил бросаться на старика с кулаками, выбивать у него из рук бесовскую книгу или пытаться что-то сделать с непонятной женщиной. Все без исключения, даже бывалые солдаты, попадали на колени от полного истощения. Внутренние ресурсы организма были полностью исчерпаны. Не то, что куда-то бежать, сейчас просто биение сердца выжимало последние силы. Слишком уж жутким был для них последний час.

Старик, тем временем, не стоял на месте. В нём словно открылось второе дыхание, а тело помолодело вдвое: один, без помощи своего секретаря, он бодрым шагом направился к расставленной немного в стороне аппаратуре.

– Зачем? – слова одного из учёных, того, что, как и Семён, заметил странность записной книжки до начала того ритуала, были похожи скорее на хрип, чем на человеческую речь. Но Борисов услышал и понял вопрос.

– Чтобы никто ничего не заподозрил, – он не отвлекался, сухие, сморщенные пальцы летали над клавиатурой, вероятно, снося все системы под ноль. – Моё имя после сегодняшнего дня не должно быть запятнано. Наша экспедиция просто оказалась неудачной. Песчаная буря, нападение боевиков, взрыв топлива. Они придумают, что написать в газеты. Всегда придумывали. А главное, вы все должны были оставаться в неведении до последнего момента, иначе кто-то мог мне помешать. Я, в конце концов, не чемпион мира по борьбе.

Семён не мог винить старика за излишнюю разговорчивость. Если бы его план, вынашиваемый столько лет, наконец, осуществился, он бы тоже не преминул поделиться своими мыслями. Да и, в конце концов, это не было такой уж большой тайной.

– А зачем мы? – другой доктор наук, обливаясь потом, смог произнести не одно, а целых три слова.

– Вы – топливо. Иначе ритуал было не провести. Однако, думаю, на этом наша гостья не остановится и вас ждёт ещё много интересного. – Довольно потирая руки, Борисов кивнул в сторону всё ещё неподвижной женщины. – Но это когда она очнётся, конечно.

– Кто она? – Вайдо был тем, кто задал этот, интересующий всех, вопрос.

– Она? Богиня, конечно, кто же ещё? Я думал, вы умнее, добрый доктор. Единственное истинное божество среди всех существующих божеств всех существующих религий! Я посвятил этому столько лет… вот вы, молодой человек. Вы говорили, что немало знаете о религиях. Скажите всем присутствующим, сколько существует в мире разных верований?

– Тысячи, – выдавил из себя Семён, прокрутив в голове все накопленные знания о культурах разных стран и народов.

– Именно! – старик явно наслаждался происходящим. – Невежественные люди считают, что кроме христианства, ислама, буддизма и ещё нескольких, других массовых верований нет. Но вы сказали совершенно верно, мало того, что каждая из этих огромных религий делится на множество ветвей, так ещё существуют сотни самостоятельных потоков. Хасидизм, хайманот, фарисейство, квакерство, азракиты и суфриты, калам, легизм, шаманизм, инки, сатанизм, тхеравада, лютеранство, майя, нитирэн-сю, греки, сингон, шактизм, вайшешика, бон, баптизм, санкхья, розенкрейцеры, тарикат, зороастризм, езидизм, древние египтяне, синтоизм, австралийские аборигены, хоа-хао, дигамбары, вуду, дин-и иллахи, айтеки, борбориты, нетурей карто, скандинавские язычники, тантризм, шумеры, оккультизм, джаинисты, бурханизм…

Он говорил без остановки, называя в разнобой верования всех эпох и континентов, кажется, даже не переводя дыхание. Семён безо всякого стеснения называл себя человеком, глубоко разбирающимся в проблеме. Но тут нельзя было не признать – шесть лет хобби не могли сравниться с семьюдесятью годами одержимости. Казалось, что внутри старика включилась старая скрипучая грампластинка, настолько быстро и чётко он проговаривал все эти, под час крайне сложные, названия. Несмотря на возраст, память у него была великолепная, где-то на сотой религии Семён сбился, но этот монолог продолжался потом ещё минимум пару минут. Пока, наконец, Борисов не осознал, что, мягко говоря, увлёкся.

– Кхм… да. О чём я? А! Так вот, религий тысячи, и почти все они в чём-то правы, а в чём-то ошибаются. Но я, Я! Я нашёл истину! Благодаря мне этот мир снова увидит свою единственную богиню!

– Верно, старик. И первыми этой чести удостоились вы.