Монолит - [43]

— Hello, Shadow! Is that you?

Джон — афроамериканец. Чёрная ряса и тёмная кожа сливались в полумраке лестницы, только белые зубы блестели, создавая странное впечатление улыбки висящей в воздухе.

Келья Ипполита, если её можно так назвать, была светлой и просторной. На полке с Библией соседствовали труды философов, справочники аномалий и несколько томиков дешёвой фантастики. Вместо плаката на стене висела старая карта Зоны с наколотыми на неё кнопками и помеченными безопасными маршрутами. Инородным телом казался только закрытый ноутбук на столе. Из маленького холодильника Ипполит выудил банку огурцов и бутылку водки Medoff.

Спиртного мне не хотелось, но отказываться я не стал. Мы хлопнули по стопке, водка оказалась недурной, по крайней мере, горло не драла.

— Слышал я, тебе чудо Божье явилось, — после недолгой паузы спросил Ипполит. — говорят, ты воскрес из мёртвых.

Я пожал плечами и закусил огурцом.

— Какое же это чудо?! Вкололи «Слёзы жизни» — и воскрес.

Ипполит поморщился.

— Как много сейчас молодых людей, которые оценивают чудеса Зоны только с практической стороны! Это ведь не машина, — Ипполит выразительно постучал пальцем по крышке ноутбука. — Все ужасы и чудеса Зоны — это послание Божье.

— Послание, которое может разорвать на куски?

Мне вспомнилась «мясорубка». Но Ипполит не смутился.

— На всё воля Его, не нам решать, когда Он призовёт нас к себе.

— Хорошо, а Монолит? Это тоже воля Бога?

— Конечно, — твёрдо сказал Ипполит. — Я говорил с теми, кто доходил до Монолита и чувствовал на себе его чудеса.

Перед глазами очень живо встали кадры видеозаписи, где я катался по земле, сжимая голову. Ничего себе чудеса!

— Великое испытание — коснуться Монолита, и великое счастье, что Монолит исполняет лишь заветные мечты, а не то, что на словах.

Михаил вздохнул и налил ещё по стопке.

— Власть Монолита безгранична, ибо это Его власть. Но слишком много в нас порока, чтобы быть достойными её.

Глаза Ипполита заблестели, и мне показалось, что сейчас он рассказывает мне отрывок какой-нибудь проповеди.

— Алчность, тщеславие, похоть, ненависть — вот то, что чаще всего сбывается в желаниях тех, кто идёт к Нему.

— А если человек искренне пожелает счастья всему миру? Возможно такое? Что тогда произойдет? — я старался задать этот вопрос как можно более небрежно, но голос все равно дрогнул. — Наш мир изменится? Исчезнет?

— А что такое счастье? — вопросом на вопрос ответил Ипполит. — Разве может быть одно и то же счастье для ребёнка и для старика, для врача и для преступника? Лишь Всевышнему дано познать совершенный мир. Как мы, слабые и неразумные дети Его, можем представить себе рай? Для учителя, если Он только, действительно, любит свою профессию, раем станет вечная школа, для ребёнка — мир, полный развлечений. Для педофила — влюблённые в него маленькие девочки и послабления в законах.

Ипполит хихикнул, и на миг у него на лице проступило что-то от его прошлой жизни. И я подумал, что, может быть, в грязных слухах о прошлом святого отца есть доля истины.

— Вот только не станет ли такой мир адом для остальных, для тех, кто сидит за партой, для тех, с кем играют? Даже если и впрямь найдется человек, искренне желающий всем добра, его идеальный мир будет раем только для него. Поэтому так тяжелы дары Его слабым и порочным человекам. Коснуться Монолита — это заглянуть в самого себя. Понравилось ли тебе, Кирилл, то, что ты увидел в зеркальном шаре?

Я вздрогнул.

— Откуда я это узнал?

На миг мне показалось, что сейчас Ипполит скажет, что он тот самый четвёртый, тот, чье лицо всегда оставалось лишь размытой тенью в моих снах, но услышал я другое:

— Кто же не знает о сталкере по прозвищу Тень, что дошёл до Монолита? Скажи мне, — лицо священника приблизилось, и я услышал тихий шёпот, — чего ты у него попросил?

Этот вопрос мучил меня самого с тех самых пор, как я понял, что значат мои беспокойные видения. Что я хотел попросить у зеркального шара? Всего лишь вернуть Кристу и нормальную жизнь, догадаться нетрудно. Но что я получил, этого я не понимал до сих пор.

— А что говорят слухи? — так же шёпотом отозвался я и подумал: «Почему я ничего не чувствую? Я вспомнил так много о своём прошлом, но по-прежнему внутри пусто. И нет никакой боли, когда я думаю о Кристе и об аварии. Нет тоски о прошлой жизни, давно потерянной навсегда. Просто факты, словно всё это произошло с каким-то другим человеком».

— Разное, — покачал головой Ипполит. — Говорят, Монолит забрал твою душу, а взамен дал силу и ловкость, способность чувствовать аномалии. Но я не верю этому. Ведь Ему не нужна наша душа, лишь дьявол что-то требует взамен.

«Может, это и было даром Монолита — забвение, самодостаточность, рациональное мышление. Я ведь даже никогда не пытался узнать ничего о своём прошлом. Мой маленький идеальный побег от самого себя? Неужели я мог этого захотеть? Нет ответов. Так хочется плакать, но глаза почему-то сухие», — подумал я, а вслух сказал:

— Значит, Монолит — это дьявол.

Я одним глотком допил водку, уже не чувствуя вкуса, и вышел из кельи. Священник обеспокоено посмотрел мне вслед, перебирая чётки.