Моногамия - [71]

Мой новый муж тащил меня вверх по лестнице, не говоря ни слова, и, войдя в спальню, грубо прижал к стене, потом начал стаскивать платье и целовать грубо, жадно, жестоко. От него пахло сигаретным дымом и духами других женщин, я отвернулась, он не понял, ослабил хватку, и в этот момент я с силой толкнула его и вырвалась. Алекс на мгновение застыл, потом быстро вышел, хлопнув дверью.

Они отрывались на своей вечеринке почти до рассвета, он пил, но не курил больше — это была моя маленькая победа. В ту ночь я легла спать с детьми, весь следующий день Алекса не было, и я снова легла спать с детьми. Ещё через день опять вечеринка, но я, даже не выходя, легла в детской. Мой новый брак катился ко всем чертям.

Moby — Whispering Wind

Потянулись недели холодной войны. Мы пересекались и говорили только по минимуму. И это не приносило удовольствия ни мне, ни ему. В один из первых дней явился старичок в дорогом костюмчике с чемоданчиком. Представился личным адвокатом Алекса. Он разложил передо мной банковские бумаги и пластиковые карточки. Стал объяснять, как ими пользоваться. Потом сказал:

— Я не знаю, сколько здесь денег, мне эта информация не доступна. Но советую вам не скромничать, предыдущая жена ушла ни с чем. И та, которая была перед ней, тоже. И та, что до неё тоже. Имейте это ввиду, — он улыбнулся и удалился.

Меня передёрнуло, какая ещё предыдущая, и та, что перед ней? О, Боже! Я вдруг почувствовала себя киндер-сюрпризом на конвейерной ленте и уже серьёзно ненавидела его. Я попала сюда не по своей воле, чёрт возьми. Как я могла допустить всё это?… Где был мой разум?… Я — муха на липкой ленте, ножки увязли, а крылышки не так и сильны, чтобы вырваться. Мне впервые стало жутковато.

Я выехала в город, мне нужно было в банк, я просто летела в машине с водителем, с личным, ёлки-палки, водителем. Да забыла сказать, на крыше нашего дома я тут недавно обнаружила посадочную площадку и вертолёт! Да-да, личнее личного, свой собственный вертолёт у него, понимаете ли. Так вот, я летела в банк, мне было интересно, во сколько он оценил меня. Сколько же стою я, в качестве его жены? У меня было четыре карты. Три кредитки разных систем, по 200 тысяч лимита на каждой и дебетная карта. Когда я увидела сумму на дебетной, именно увидела, потому что банковский работник не стал произносить её вслух, мой мозг парализовало… В буквальном смысле, нет слова более точно подходящего, чтобы описать мои чувства. Такие суммы называть неприлично.

Я вернулась домой подавленная. Это не мои деньги, это не моя жизнь, это не мой муж, не мой человек. Мне всё это не нужно было, мне так захотелось домой. Я застала Алекса в холле, он сидел сосредоточенный в мягком диване и строчил послания на планшете. Ему не повезло оказаться дома в этот момент. В кои-то веки он был днём дома, и попал на меня в полном расстройстве духа. Я бросила карты и документы на стеклянный столик перед ним.

— Говорят, твои жёны уходят от тебя с пустыми руками… советуют ни в чём себе не отказывать, пока благодать твоей благосклонности светит в наши окна. Я тут подумала, что, пожалуй, мне стоит выпендриться, ну чтобы хоть как-то выделиться на общем фоне, и ничего лучше не придумала, как разделить наши финансы. Я обеспечиваю себя сама, ты себя сам. Ну, как-то так.

Я работала всегда удалённо и, независимо от моего положения на карте мира, могла зарабатывать хорошие деньги. Так что я знала, о чём говорила.

Направившись к выходу и уже поворачиваясь, я увидела, как гневно он смотрит на меня краем глаза. Алекс дышал громко, и его грудь поднималась высоко, едва сдерживая его раздражение. Однако, совершенно спокойным голосом, без единой эмоции он сказал:

— Тебе не нужно об этом думать.

— О чём?

— О том, что достанется тебе после развода.

— Я и не думала об этом никогда, Алекс. За все годы, ты так и не узнал меня. Твоя квартира по-прежнему ждёт тебя в Кишинёве. Я только присматривала за ней и отдыхала там иногда.

— Я знаю о каждом твоём визите в ту квартиру. Я знаю о тебе всё, — он говорил, не поворачивая головы. Это был самый омерзительный разговор за всё время, что мы знали друг друга. — И я повторяю, тебе не нужно беспокоиться о том, что будет после развода. Его НЕ БУДЕТ.

— Никогда нельзя ни в чём быть уверенным. Я всегда думала, что состарюсь с Артёмом, но всё, как ты знаешь, совсем иначе обернулось, абсолютно против моей воли.

Он резко посмотрел на меня, не ожидал такое услышать.

— Тебе плохо со мной?

— А тебе хорошо?

Я вышла, хлопнув дверью. Алекс, засунув руки в карманы брюк, вышел на террасу, облокотился на перила и долго смотрел на море.

В тот вечер у нас случилась совсем небольшая вечеринка в кругу самых близких друзей. Алекс лично пригласил меня, и я согласилась. Мы сидели, укутавшись в пледы, на берегу, у подножия нашего дома, жгли костёр, чтобы согреться, пили пиво, готовили барбекю и непринужденно болтали. Вернее шутили, но не мы, а они, потому что я всё время молчала, изучала Алекса и его ближайший круг доверия: Кристен, Анну, Марка с Джейкобом и Габриель — дружную компанию, отдыхавшую на белом диване на недавней вечеринке. Я находила их по-настоящему весёлыми, непринужденными и остроумными: они действительно балагурили залихватски, профессионально, даже талантливо, местами я от души смеялась, и неожиданно поймала себя на мысли, что провожу это время с большим удовольствием.