Моногамия - [222]

Что-то сжалось во мне с болью, я почувствовала, как сожаления щипают мои глаза. Мой первый мужчина был не самым опытным любовником. Мы жили бурно, начало нашего брака прошло в ссорах и даже драках, а в то время, когда мы нашли с Алексом друг друга, секса между мной и мужем практически не было вообще. Но потом, уже после рождения дочери, в постели нам всегда было обоим хорошо, и это большей частью потому, что Артёму было более важно то, что чувствую именно я. Он изучал меня, экспериментировал, он стремился сделать всё идеально, и результат этих стараний не заставил себя ждать, я раскрылась для него в определённый момент, но произошло это далеко не сразу. Но я никогда даже приближённо не испытывала тех ощущений, которые были у меня с Алексом, с ним всё было иначе. И даже не потому, что желание рождается уже только от созерцания его тела, не потому, что в своих ласках он достиг мастерства, граничащего с искусством, а потому, что он делает это не только на физическом уровне, в этот момент будто занимаются любовью не только ваши тела, но и души. Я бы хотела сказать, что не знаю, как у него это получается, но это будет неправдой, я знаю. Он делает это глазами… Он смотрит, всегда смотрит, он изучает, он общается так, и я начинаю отвечать ему тоже. Я поняла это не сразу, а научилась много позже, он научил меня, не говоря ни слова. В начале нашей связи я занималась любовью с ним всегда с закрытыми глазами, потому что привыкла так. Лишь однажды он шёпотом попросил открыть их, хотя обычно никогда не говорит во время секса. Я послушала его, но снова закрыла потом, потому что не умела расслабиться иначе. Он больше не просил меня никогда, я сделала это сама много лет спустя, когда стала его женой, и тогда только я поняла, в чём был смысл, тогда впервые мне открылась вся магия любви с ним. Он делал это глазами, он будто проникал мне в душу и совершал в ней невообразимые, волнующие перевороты моего сознания, оно будто кружилось с ним в танце любви и нежности, он поднимал внутри меня гигантские, никем не тронутые до него пласты влечения и сексуальности. Делая вместе с ним эти открытия, я не переставала удивляться, сколько во мне всего тайного, скрытого, того, о чём я никогда не узнала бы, не будь его.

Вдруг Алекс сказал:

— Ты что-нибудь слышала о моногамии?

Конечно, я знаю, что это такое:

— Это явление, которое возможно и у людей и у животных, но классический пример это лебеди — они выбирают в юности только одного партнёра и проживают с ним всю жизнь. При этом известны случаи, когда после гибели одного из пары, второй умирал от голода, но фактически от тоски, потому что прекращал питаться именно после смерти своей пары.

Алекс смотрел мне прямо в глаза, и я поняла, что это был не вопрос вовсе, это было признание, трепетное, чувственное, выдержанное в течение многих лет, как дорогой коньяк. Столько лет он ждал, чтобы однажды открыть его мне!

Кто бы мог подумать, я не то чтобы не представляла себе, но более того, такая мысль даже и не могла возникнуть в моей голове, что всё было так восхитительно просто и невероятно романтично на самом деле. Не было ничего сложного в его чувстве, ничего запутанного, никакой извращённой или психологической подоплёки, ничего из того, что я так упорно искала на протяжении последних 17 лет. Я была потрясена… Я всегда подозревала в нём глубину, но моей смелости не хватило, чтобы вообразить себе, насколько на самом деле она могла быть таинственной, невероятной, необыкновенной и простой в то же время…

— И когда ты… всё это понял, ну, что мы уже встречались в Крыму?

— Давно.

— Насколько давно? Мне просто интересно, сколько ты скрывал это.

— Я не скрывал, я ждал, что ты сама вспомнишь.

— Так когда?

— Мне не нужно было ничего вспоминать, я сразу знал что ты — это ты.

У меня опять очередная порция шока.

— Ты хочешь сказать, твоё появление в Кишинёве не было случайным?

Он засмеялся и сказал:

— Я бы сказал «не совсем случайным», — он смотрел на меня такими добрыми и лукавыми глазами. — Я работал в Кишинёве, ты знаешь над чем. Но из всех городов на планете я выбрал ваш, потому что надеялся найти тебя в нём. Всё, что я знал о вас, это то, что вы из Кишинёва. Конечно, ты могла бы уехать к тому времени, но я понадеялся на удачу, и мне повезло! Я мечтал встретить тебя, но встретил Артёма и узнал его сразу. Я подошёл и сказал «Привет, помнишь меня?», и он решил, что мы учились вместе, ну я не стал его разочаровывать, я подыграл ему. Потом мы напились, и он нёс какую-то чушь про свой класс, а я слушал и вспоминал, как вы всё время целовались. Вы любили друг друга, и… я завидовал вам. Но честно, мне даже в голову не пришло, что ты могла стать его женой. Вы же были совсем дети ещё, в таком возрасте люди встречаются и разбегаются по десятку раз. По правде говоря, мне только нужно было узнать у него, как найти тебя, но не пришлось, как ты знаешь. Я просто был ошарашен, когда увидел тебя. Ваш союз показался мне непотопляемым в тот момент, но я всё равно решил не сдаваться. И ты была в бешенстве и молотила меня полотенцем — он улыбался, вспоминая всё это.