Моника - [5]

– Что случилось? Чьи это были голоса? – Янина спряталась в тени, пятясь спиной, избегая появившейся в освещенном коридоре фигуры, которая зашла в конюшню, и не получив ответа, упорно звала: – Кто там? Кто это? Ана!

Изумленная сеньора Д`Отремон склонилась над обморочным телом Аны. Быстро и незаметно Янина удалилась, а голос Софии продолжал настойчиво звать:

– Янина, Янина, Эстебан, Эстебан!

– Донья София, – приближаясь, воскликнула испуганная Айме. Тут она с ужасом узнала неподвижную фигуру на земле и закричала: – О, Ана! Что случилось? Что произошло?

– Мне бы тоже хотелось узнать. Я слышала голоса, повозку. Звала, но не дождалась ответа; я вышла взглянуть, что происходит и… Не знаю, что делала здесь эта женщина.

– Она кажется в обмороке, но…

Айме посмотрела с тревогой на открытый корсаж; с лихорадочным беспокойством ощупала ее грудь, руки, проверила карманы и со страхом повернулась к даме, которая объясняла:

– Могу поклясться, что кто-то напал на нее. Когда почувствовали мое приближение, убежали. Меня удивило, что никто не появился!

– О! Я должна поехать на завод, – жалобно пробормотала Ана, постепенно приходя в себя.

– Что она сказала? – хотела узнать София.

– Ничего, ерунду. Кажется, она бредит, – ответила Айме, сильно волнуясь. – Ана, это я, и здесь донья София также! Понимаешь? Здесь донья София!

– Донья София, да, – пробормотала Ана с усилием. – Ай, моя голова! – пожаловалась она. И вскоре, с внезапным испугом воскликнула: – Письмо! Меня обокрали!

– Что за письмо? – оживилась Софии.

– Ты бредишь, Ана! – ногти Айме вонзились в запястье метиски.

Чувства вернулись к Ане. Она посмотрела в гневное лицо Айме, а затем на другое бледное, серьезное и внимательное, склоненное над ней, чей голос был законом на земле Д`Отремон:

– Что случилось, Ана?

– Ай, сеньора! Не знаю, не знаю, не знаю… – пыталась заплакать обеспокоенная Ана.

– Не плачь, а отвечай! – упрекнула София. – Ты скажешь, что за письмо?

– Она, должно быть, поскользнулась и упала, – вмешалась Айме, примирительно пытаясь отвести в сторону расследование свекрови.

– Но с тобой был кто-то, Ана. Кто это был? – настаивала сеньора Д`Отремон.

– Не знаю, не знаю! – пыталась уклониться служанка.

– Она ничего не знает, донья София, – снова вмешалась Айме. – Вы знаете ее. У нее плохо с головой. Не беспокойтесь. Она пойдет на кухню, я о ней позабочусь. Не беспокойтесь.

– Да, дочка, иди. Я ужасно испугалась. Не знаю, где слуги, которых никогда нет, когда нужно. – И, повысив голос, снова позвала: – Янина!

С другой стороны конюшни появилась безупречная и правильная Янина с выражением заботливости и предложила слащаво:

– Я здесь, крестная, вы звали?

– Я давно тебя зову. Ана ударилась, она была в обмороке. Не знаю, что это на самом деле. Мы не знаем и нужно позаботиться о ней, Янина.

– Нет, ради Бога. Вы уже позаботились, – быстро предупредила Айме. – Так что Янина проводит вас, донья София. Сеньора напугана, Янина. Думаю, нужна чашка липового чая немедленно. Пойдем, Ана!

– Какой странный случай! – проговорила София.

– Все теперь странно в этом доме, сеньора. Но самое прискорбное, что вас испугали. Я пойду на кухню, сделаю вам липовый чай.

– Нет, Янина, оставь. Дай руку и отведи меня в комнату. Мы там поговорим.

– Кто забрал письмо? Кто? – торопила Айме, которая была на грани нервного срыва.

– Ай, сеньора, не знаю! – плакала Ана.

– Проклятая дура! Что же произошло? Что случилось?

– Я думаю, Баутиста. Я залезла в повозку, Эстебан собрался ехать на завод. Появился Баутиста, как демон, и рывком стащил меня. Затем он крикнул Эстебану, чтобы тот ехал, и Баутиста стегнул лошадей. Я хотела заскочить в повозку, но Баутиста меня толкнул. Да, он толкнул меня и дал еще пинка. Потом я уже не помню. Я лежу возле камня. Я больше ничего не знаю, хозяйка, больше ничего.

– Ты была вся расстегнутая. Кто-то тебя осматривал и забрал письмо. Кто это был? Кто мог быть? Не Баутиста ли случаем? Кто еще там был?

– Никого, я никого не видела. Я была одна, а Эстебан уехал. Баутиста прибежал, уверена, что Баутиста, сеньора!

– Да, Баутиста взял письмо, но он не понесет его Ренато, не посмеет принести его прямо ему, он предпочтет принести его мне за хорошую цену. Я должна найти его, поговорить, – удар часов на стене прервал ее, и она со страхом воскликнула: – О! Уже время. Я должна вернуть письмо во что бы то ни стало.

Айме снова выглянула из окна. Никого не было в прихожих, галереях, на широком участке, отделявшем главное здание от каретных сараев. На другой стороне дома тоже было бесшумно. Взволнованно она повернулась к ближайшему шкафу, взяла оттуда плотную шелковую накидку и набросила ее на голову и плечи, а Ана смотрела удивленно, приоткрыв толстые губы, и спросила:

– Куда вы идете, сеньора Айме?

– Искать Баутисту. Уверена, он в сарае. Не выглядывай, когда позовет донья София!

Она завернула в шаль точеное тело, почти полностью закрыв лицо, только глаза сверкали лихорадочным блеском. Держа руки на груди, откуда сердце, казалось, готово было выпрыгнуть, подождала, пока опустеет коридор, и словно пантера, быстро и тихо вышла.

– Ты не откроешь окно? Этой ночью словно не хватает воздуха. Этой ночью мне снова стало душно, как в первые годы, когда я оказалась на этой земле.