Момент Макиавелли - [291]
Впрочем, нам важно и другое: обсуждение республиканизма велось сразу в двух плоскостях — в пространстве истории политической мысли и в поле политической теории. Современная история этого идейного течения убедительно демонстрирует, сколь успешным может быть союз историков, корректно, избегая анахронизмов интерпретирующих высказывания о политике, сделанные в прошлом, и политических философов, способных дать старым языкам новую жизнь.
За последние двадцать лет интерес к республиканской теории заметно возрос и в академической среде в России — как среди историков, так и среди политических философов. Возникли научные школы, специализирующиеся на разысканиях о ключевых принципах республиканской доктрины, прежде всего центр «Res Publica» под руководством О. В. Хархордина в Европейском университете в Санкт-Петербурге. На русский язык переводятся ключевые тексты современной республиканской традиции, например «Республиканизм» Петтита, изданный благодаря усилиям А. В. Павлова[1468], или тексты под редакцией Хархордина и Е. Н. Рощина, увидевшие свет в рамках книжной серии «Res Publica», выпускаемой одноименным центром в Европейском университете[1469]. Формируется целая группа исследователей, занятых изучением отечественной республиканской мысли (В. Л. Каплун[1470], К. Д. Бугров[1471] и многие другие).
Вместе с тем республиканизм актуализируется и как часть политической повестки[1472]. Его сторонники выступают за максимально возможную вовлеченность граждан в управление государством на самых разных уровнях. Общественная деятельность основывается на целом ряде ценностей, которыми руководствуется республиканец, прежде всего любви к отечеству или местному сообществу, предполагающей ответственность перед коллективным политическим телом, частью которого является человек. Перевод на русский язык «Момента Макиавелли», книги о том, как республиканская идиома обретала свое влияние в разные времена, в разных странах, но в сходных политических обстоятельствах, в этой перспективе особенно актуален. Как отмечает Покок, книгу можно читать как историю диалектики (и неизбежного в таких случаях взаимопроникновения) между классической республиканской идеологией и ее значимыми альтернативами. После тридцати лет не самого успешного опыта демократизации, показавшего хрупкость и неустойчивость Res Publica, граждане современной России, убежденные в ценности политического участия и свободы, переживают свой «момент Макиавелли».
Тимур Атнашев, Михаил Велижев
К 200-летию «Науки логики» Г.В.Ф. Гегеля (1812 – 2012)Первый перевод «Науки логики» на русский язык выполнил Николай Григорьевич Дебольский (1842 – 1918). Этот перевод издавался дважды:1916 г.: Петроград, Типография М.М. Стасюлевича (в 3-х томах – по числу книг в произведении);1929 г.: Москва, Издание профкома слушателей института красной профессуры, Перепечатано на правах рукописи (в 2-х томах – по числу частей в произведении).Издание 1929 г. в новой орфографии полностью воспроизводит текст издания 1916 г., включая разбивку текста на страницы и их нумерацию (поэтому в первом томе второго издания имеется двойная пагинация – своя на каждую книгу)
В настоящее время Мишель Фуко является одним из наиболее цитируемых авторов в области современной философии и теории культуры. В 90-е годы в России были опубликованы практически все основные произведения этого автора. Однако отечественному читателю остается практически неизвестной деятельность Фуко-политика, нашедшая свое отражение в многочисленных статьях и интервью.Среди тем, затронутых Фуко: проблема связи между знанием и властью, изменение механизмов функционирования власти в современных обществах, роль и статус интеллектуала, судьба основных политических идеологий XX столетия.
Мы призваны в общение. "Живой родник", 2004. № 3, с. 21–23.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор книги — немецкий врач — обращается к личности Парацельса, врача, философа, алхимика, мистика. В эпоху Реформации, когда религия, литература, наука оказались скованными цепями догматизма, ханжества и лицемерия, Парацельс совершил революцию в духовной жизни западной цивилизации.Он не просто будоражил общество, выводил его из средневековой спячки своими речами, своим учением, всем своим образом жизни. Весьма велико и его литературное наследие. Философия, медицина, пневматология (учение о духах), космология, антропология, алхимия, астрология, магия — вот далеко не полный перечень тем его трудов.Автор много цитирует самого Парацельса, и оттого голос этого удивительного человека как бы звучит со страниц книги, придает ей жизненность и подлинность.
Размышления знаменитого писателя-фантаста и философа о кибернетике, ее роли и месте в современном мире в контексте связанных с этой наукой – и порождаемых ею – социальных, психологических и нравственных проблемах. Как выглядят с точки зрения кибернетики различные модели общества? Какая система более устойчива: абсолютная тирания или полная анархия? Может ли современная наука даровать человеку бессмертие, и если да, то как быть в этом случае с проблемой идентичности личности?Написанная в конце пятидесятых годов XX века, снабженная впоследствии приложением и дополнением, эта книга по-прежнему актуальна.
В 1144 году возле стен Норвича, города в Восточной Англии, был найден изувеченный труп молодого подмастерья Уильяма. По городу, а вскоре и за его пределами прошла молва, будто убийство – дело рук евреев, желавших надругаться над христианской верой. Именно с этого события ведет свою историю кровавый навет – обвинение евреев в практике ритуальных убийств христиан. В своей книге американская исследовательница Эмили Роуз впервые подробно изучила первоисточник одного из самых мрачных антисемитских мифов, веками процветавшего в массовом сознании.
Для русской интеллектуальной истории «Философические письма» Петра Чаадаева и сама фигура автора имеют первостепенное значение. Официально объявленный умалишенным за свои идеи, Чаадаев пользуется репутацией одного из самых известных и востребованных отечественных философов, которого исследователи то объявляют отцом-основателем западничества с его критическим взглядом на настоящее и будущее России, то прочат славу пророка славянофильства с его верой в грядущее величие страны. Но что если взглянуть на эти тексты и самого Чаадаева иначе? Глубоко погружаясь в интеллектуальную жизнь 1830-х годов, М.
Книга посвящена литературным и, как правило, остро полемичным опытам императрицы Екатерины II, отражавшим и воплощавшим проводимую ею политику. Царица правила с помощью не только указов, но и литературного пера, превращая литературу в политику и одновременно перенося модную европейскую парадигму «писатель на троне» на русскую почву. Желая стать легитимным членом европейской «république des letteres», Екатерина тщательно готовила интеллектуальные круги Европы к восприятию своих текстов, привлекая к их обсуждению Вольтера, Дидро, Гримма, приглашая на театральные представления своих пьес дипломатов и особо важных иностранных гостей.
Книга посвящена истории русской эмоциональной культуры конца XVIII – начала XIX века: времени конкуренции двора, масонских лож и литературы за монополию на «символические образы чувств», которые образованный и европеизированный русский человек должен был воспроизводить в своем внутреннем обиходе. В фокусе исследования – история любви и смерти Андрея Ивановича Тургенева (1781–1803), автора исповедального дневника, одаренного поэта, своего рода «пилотного экземпляра» человека романтической эпохи, не сумевшего привести свою жизнь и свою личность в соответствие с образцами, на которых он был воспитан.