Молодой лес - [40]

Такие размышления наполняют меня верой в какую-то пока еще не известную возможность освобождения Весны. Ответственность, которую я чувствую, заставляет меня найти такую возможность. На тех пленных, какими мы располагаем, я не рассчитываю. За Весну нужен иной выкуп.

Из многих планов, что вертелись в моей голове, один не давал мне покоя. Вспоминаю, что еще в те времена, когда я собирался идти к партизанам, встречался с одним человеком. И тогда я был уверен, что под этим мундиром скрывается личность, приказам которой подчиняются воинские части. Позднее я часто испытывал стыд за то, что так легко прошел мимо этого человека, что у меня не хватило решимости захватить его.

Жил он на краю местечка, в отдельном доме возле корчмы, без охраны, будто сам подставлял себя под удар. Каждый день он заходил в корчму, там мы и встречались. Вел себя он свободно, разговаривал с людьми так, словно находился среди своих. Правда, тогда мы еще не были врагами. Несколько раз я отвечал на его приветствие, когда он здоровался, входя в корчму. Я предчувствовал, что через несколько дней поздороваюсь с ним иначе. У меня появилась мысль разделаться с ним, когда я узнал, что он фашистский главарь. Не пойму, почему я этого не сделал. Или у меня не хватило настоящей решимости и ненависти, или я боялся за людей, которые меня укрывали и берегли.

С тех пор этот человек у меня не выходит из головы. Даже вижу его во сне. В нескольких письмах из того местечка еще перед наступлением нам предлагали захватить эту важную птицу. Сам не знаю почему, я все откладывал эту операцию. И вот теперь наступил этот момент.

Я поделился своими мыслями с Глухим. Он с радостью воспринял мой план. Мы решили никого не подвергать риску и вдвоем провести операцию под видом разведки. Да, только я и Глухой! Мы знали, где находится этот человек. При мысли о счастливом исходе операции меня охватывает восторг. Военное счастье было благосклонно ко мне с первого дня. Пусть Глухой отдохнет немного, мы отправимся на охоту, и за два дня все будет окончено.

— Он генерал? — спросил Глухой.

— Точно не знаю.

— Ну, это неважно. Дай мне двух человек, и я его доставлю.

— Пойдем только я и ты. Никого больше.

— Такая операция не для тебя.

— На этот раз больше, чем когда-либо, для меня. Достань у пленных новую форму. Мы должны выглядеть настоящими офицерами. Мундиры спрячь куда-нибудь подальше. Наденем, когда отойдем отсюда. Только бы не догадался комиссар.

— Он мне сказал, что потребует Весну в обмен на пленных. Надо торопиться, чтобы его опередить.

— Смотри, Глухой, выйдем, когда совсем стемнеет и комиссар заснет.

Мне вдруг захотелось спать, и я заснул, хотя в тот вечер не собирался так бездарно проводить время.

Мне показалось, как только я уснул, что передо мной появился свежевыбритый, напудренный, пахнущий одеколоном Глухой в форме итальянского офицера. Мне он принес целую кипу мундиров, предложил любой на выбор. Тот, который я взял себе, оказался большим.

— Тебе больше подошел бы мундир лейтенанта, — усмехнулся Глухой. — Это соответствовало бы твоему возрасту. А в этом, что ты выбрал, нас легко поймают.

И он показал мне другой, такой же, как и на нем.

Откуда-то передо мной появилось большое зеркало. Поворачиваясь, я начал всматриваться в свое отражение. Настоящий офицер! Серьезно, форма мне идет. Теперь перед нами открыты двери во все гарнизоны. Радость охватила меня, когда я увидел себя с темными волосами, без седины. Какой бы я был лейтенант с седой головой? И вдруг я увидел Весну. Она стояла возле того же окна, где я ее увидел впервые. На ней белая блуза с красным пятном над сердцем. Она шла ко мне, но никак не могла приблизиться. Земля под ней уходила назад и уносила ее. Забыв, что передо мной зеркало, я бросился вперед, ей навстречу, но ударился о зеркало. Я понял, что лицо девушки только отражается в зеркале, и обернулся, но там царил мрак. «Не ищи меня там, — послышался голос из зеркала. — Там жизнь». Я снова повернулся к зеркалу, боясь, как бы она не убежала от меня. Весна быстро приближалась, раскрыв объятия и подняв голову, словно желая подставить шею под мои губы. Я потянулся, чтобы обнять ее за талию и привлечь к себе, но руки встретили пустоту. Я обнял только ее тень, которая исчезла, как бы растворилась в моих руках. И вот я снова увидел ее в глубине, на каком-то перекрестке дорог, где ее схватили вооруженные люди. Прежде чем они увели Весну, на зеркало опустилось покрывало.

Что с ней сейчас? Как вырвалась из моих рук ее тень? Почему ее повели вооруженные люди? Почему на зеркало опустилось покрывало? Чтобы я не видел, какой дорогой ее увели? Чтобы проникнуть в глубину зеркала и напасть на ее след, я быстро заглянул за него. Там был мрак слепоты. Неужели это я ослеп и больше никогда не стану зрячим? Из темноты слышится мой голос, он заклинает меня не колебаться, не падать духом, пока еще свежи следы. Путь далек. Выдержишь, не пропадет решимость, преодолеешь все препятствия, придешь к ней.

Я пробираюсь сквозь мрак, ударяюсь о стволы деревьев то головой, то туловищем, а они меня все окружают, наскакивают, как бы играя со мной. Что-то горячее ударило меня по глазам, и я прозрел. Зеркало снова блеснуло передо мной, открыв свою недостижимую глубину. Где-то в ней должна находиться Весна. Но девушка все не появлялась. Но вот показался тот перекресток, где ее поймали. И стрелки времени повернули назад. Я стою на перекрестке вместе с Глухим, оглядывая каждый путь, чтобы понять, по какому ее унесли. Все они одинаковы, все извилисты и все теряются в бескрайней дали. Каким путем идти? Как найти ее путь? И снова слышу свой голос: «Выбирай! Одна дорога — жизнь, другая — смерть. Ошибешься — поправить нельзя!» Ах, освободиться бы от этой ложной тени, которая преследует меня и заставляет колебаться! Какой-то отвратительный тип говорит моим голосом, чтобы помешать моему намерению. И снова: «Даю тебе последний совет: не спеши!» Не могу поверить, что эти пути ведут совсем в противоположную сторону. Я ищу только ее путь, я найду его. Вдруг на одном из них я заметил следы. Это следы ее ног. Вот путь, который я ищу. Пойдем только по нему. И снова слышу свой голос: «Ложные это следы. Они отведут тебя дорогой, откуда не вернешься!» Ты меня не испугаешь, двойник! Кто-то говорит моим голосом. Но мы оба смело идем выбранным путем. После нескольких шагов раздается голос комиссара: «Вернись, Испанец, это не твой путь. Забываешь, зачем ты пришел на Витуну». Потому и иду, что знаю, зачем пришел. «Мы ее выкупим, Испанец! У нас найдутся пленные и для нее!» Я ее потерял, я ее и выкуплю. Это мой долг. Мы бежим, чтобы не слышать больше ничьих голосов.