Молнии в ночи [Авторский сборник] - [28]
…О чем только не передумала Халниса-хола, сидя у арыка, устремив невидящий взгляд на дувал…
Но вот мысли ее вернулись в сегодняшний день, она снова вспомнила, каким бледным, растерзанным вбежал во двор Алиджан, и сердце сжалось в тревожном предчувствии, все тело ослабело, обмякло… Прибежал, ускакал, ни слова не говоря! Ох, не к добру все это… Перед глазами возникло кровавое пятно на его рубашке, оно начало увеличиваться, все расплывалось, расплывалось, пока не сделалось размером с большой поднос, заслонив собой весь мир. У Халнисы-хола потемнело в глазах, все вокруг словно погрузилось в непроглядный мрак… И почему-то вдруг вспомнилось, как давным-давно, когда она была еще молодой, сосед, чапани,[27] по имени Ахмед-Дажжал[28] — вот уж поистине сатана! — проиграл в ошик жену и, примчавшись домой, прирезал ее — чтоб никому не досталась. На шум сбежалась чуть не вся махалля, и Халниса своими глазами видела, как по двору раскатился окровавленный жемчуг с разорванных бус убитой…
Халниса-хола невольно приложила ладонь к пылавшему лбу.
Ох, сынок, забота моя, тревога моя!..
Алиджану шел двадцатый год, впору уж своей семьей обзавестись, а он все не у дел… Его сверстники работают, стали надежной опорой своим родителям. А этот бьет баклуши. Да бог с ним — хоть бы только вел себя посмирнее! Так нет. Того и гляди выкинет какой-нибудь фокус. Когда Халниса-хола думала об этом — будто острая колючка вонзалась ей в сердце. И она принималась мысленно упрекать своего нынешнего мужа, отчима Алиджана, Буриходжу. Это он во всем виноват! С детства вдалбливал Алиджану: дескать, главное — соблюдать законы шариата, а все остальное — суета сует и всяческая суета… Все старался сделать из пасынка правоверного мусульманина. А выпестовал лоботряса! Да пропади они пропадом, все его поучения! Все равно ведь его слова, как горох, отскакивали от Алиджана. Зато парень хорошо усвоил, что все — суета сует: труд, ученье. Вот и получилось: Алиджан с грехом пополам окончил школу и до сих пор слоняется без дела.
Правда, когда в голову Халнисе-хола приходили такие мысли, она одергивала себя: эй-эй, ведь Буриходжа — муж, сам бог велел чтить и уважать его! И сына воспитывать — в уважении к отчиму. Так уж от века положено…
II
На город уже опустились сумерки, когда Алиджан вернулся домой. Он умылся в арыке и, как ни в чем не бывало, развалился на супе…
Алиджан выглядел куда старше своих лет. Ростом его бог не обидел. А за последние два года он еще больше вытянулся, раздался в плечах. Взглянешь на него со стороны — богатырь! Несдобровать тому, в чей ворот вцепятся его длинные, неуклюжие ручищи… Сверстники побаивались его кулаков, тяжелых, как дубины. Иногда парни, в забаву, пальцами сшибали с огурцов верхушки — Алиджан одним щелчком мог расколоть дыню. С кем бы из товарищей он ни вступал в борьбу — всегда клал противника на обе лопатки. Однажды на стадионе он даже померялся силами с опытным борцом и хоть не одолел его, но тому все же пришлось здорово попотеть! Алиджана тогда прозвали «без пяти минут чемпион».
Сам он часто хвастался, что ему ничего не стоит бегом пронести на коромысле два полных ведра. Он был убежден в своей непобедимости и кичился силой, словно высокой должностью. Иные, правда, втихомолку посмеивались над ним: мол, вырос, а ума не вынес. И звали его: Али-простак…
Он был сильный и по-медвежьи неуклюжий. Фигура богатырская, но нескладная. Голова, от долгого пребывания в бешике, формой напоминала тыкву… Ходил Алиджан вразвалочку, небрежно перебирая плечами. Держался со всеми развязно и грубо, мог ни с того ни с сего оскорбить, обидеть человека, славился своей драчливостью: над скулой у него красовался зарубцевавшийся шрам величиной с двугривенный.
Какими только причудами он себя ни тешил!.. То разгуливает этаким франтом, подпоясав белую рубаху шелковым вышитым бельбохом, сдвинув набекрень тюбетейку, заложив за ухо увядший райхон. То, для пущей солидности, начнет баловаться насваем: стоило поглядеть, с какой важностью доставал он из кармана тыквенную табакерку с насом! А год назад отпустил щегольские усики, только безобразившие его лицо, и носил их до тех пор, пока его не поднял на смех «заслуженный» усач, чайханщик Таджибай-хураз:[29] «Глядите-ка, у меня двойник объявился!..» Не обошлось и без татуировки: на одной руке ему накололи его имя — «Алик», на другой — копье…
«Алик» нетерпеливо заерзал на супе:
— Мама!.. Ужин готов?
Халниса-хола молча подошла к очагу, наложила деревянным уполовником в глиняное блюдо каши из маша и риса, с горьким красным перцем, залила ее сверху двумя ложками растопленного сала и со стуком поставила блюдо на хантахту перед Алиджаном:
— Где пропадал?
Алиджан, уплетая кашу, промычал:
— У приятеля…
Халниса-хола сразу приметила, что рубашка сына отмыта от грязи, рукава и ворот наспех залатаны. Видно, их зашил кто-то из семьи приятеля. Она вздохнула:
— У всех сыновья, как сыновья!.. Работают, ни в какие драки не ввязываются. Вон Ташпулат — золото, не парень! Твой двоюродный брат, Кучкарбай, вместе с Валиджаном трудится на заводе… А про Хуснутдина, внука нашего соседа, в газете печатают… Во всей нашей махалле один ты, как заблудившийся жеребенок!
Роман Мирмухсина «Зодчий» обращен к историческому прошлому узбекского народа. Действие происходит в XV веке, в годы расцвета литературы, искусства, зодчества в Средней Азии. Автор вводит нас в общественно политическую атмосферу, царившую в те времена в Мавераннахре и Хорасане — территории, расположенной между крупнейшими в Средней Азии реками Амударьей и Сырдарьей.В романе много конкретных исторических лиц. Книга посвящена судьбе народных мастеров, их таланту.
Имя Мирмухсина — видного узбекского поэта и прозаика широко известно русскому читателю. В Москве неоднократно издавались его поэтические сборники, повести, романы: «Джамиля», «Молнии в ночи», «Зодчий». В эту книгу вошли два произведения, написанные за последнее время: «Умид» и «Сын литейщика». В романе «Умид» рассказывается о судьбе молодого ученого научно-исследовательского института селекции Умида, человека ошибающегося, но сумевшего найти верный путь в жизни. За эту книгу Мирмухсин удостоен Государственной премии Узбекистана имени Хамзы. «Сын литейщика» — книга о славной рабочей династии. Роман этот получил премию ВЦСПС на Всесоюзном конкурсе ВЦСПС и Союза писателей СССР за лучшее произведение художественной прозы о современном рабочем классе (1978 г.).
Сказка и рассказ узбекского писателя Мирмухсина. Перевод с узбекского и литературная обработка Л. Воронковой.
Мирмухсин (Мирсаидов Мирмухсин) — видный узбекский прозаик и поэт. В Москве в разные годы издавались на русском языке несколько его поэтических сборников, поэмы «Ферганская весна» (1951), «Мастер Гияс» (1952), «Зеленый кишлак» (1953), роман в стихах «Зияд и Адбиба» (1961). Широкую известность писателю принесли выпущенные в свет издательством «Советский писатель» романы и повести: «Джамиля» (1963), «Белый мрамор» (1964), «Закалка» (1968), «Умид» (1972), «Сын литейщика» (1976), «Зодчий» (1978). За роман «Умид» автор удостоен Государственной премии Узбекской ССР имени Хамзы.
В данный авторский сборник узбекского писателя вошли две повести: «Молнии в ночи» — о тяжелой доле народа-труженика под гнетом узбекских ханств, о его стремлении к свободе и желании принять Ташкент в состав России, а также «Закалка» — о становлении человека на правильный жизненный путь, о любви и дружбе. Повесть «Закалка» из-за типографского брака оказалась неполной: в книге вместо страниц 129―144 вшиты повторно страницы 113―128. В месте разрыва текста указано: .
Советские специалисты приехали в Бирму для того, чтобы научить местных жителей работать на современной технике. Один из приезжих — Владимир — обучает двух учеников (Аунга Тина и Маунга Джо) трудиться на экскаваторе. Рассказ опубликован в журнале «Вокруг света», № 4 за 1961 год.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.