Молчание желтого песка. Смерть толкача - [54]

Мозг — это нежное серое желе, окруженное со всех сторон мембраной, пронизанное целыми милями кровеносных сосудов, тоненьких, как ниточки. Серое желе состоит из нескольких триллионов клеток, которые испускают очень слабые электрические разряды. Весь этот влажный, невероятно сложный шар заключен в кость, покрытую тонким слоем кожи и массой волос, обеспечивающих некоторую защиту от удара. Как и другие органы тела, мозг имеет систему защиты. Клетки мозга умирают со скоростью, зависящей от того, какой образ жизни вы ведете, причем они не восстанавливаются. Однако на ваш век их должно хватить. Если в результате удара погибнут все клетки правой полусферы, отвечающей за связь с внешним миром, — слух, способность разговаривать, читать и писать, существуют достаточно высокие шансы, что находящиеся в покое клетки левой полусферы активизируются и возьмут на себя новые функции.

Если взять дубинку и со всего размаху трахнуть по правой половинке черепа — а именно туда придется удар, если его наносит правша — с такой силой, что всё это чудесное серое желе как следует тряхнет, то на некоторое время мозг вообще перестанет функционировать, а потом будет работать лишь частично, что может продолжаться вплоть до самой смерти. А если возникнет кровотечение и кость начнет давить на желе, то жить останется совсем недолго.

Даже если и произойдет полное выздоровление, что маловероятно, пройдет немало времени, прежде чем вы сможете восстановить обрывочные воспоминания о времени, непосредственно предшествующем удару. В любом случае воспоминания не будут полными и безупречными. Бросьте стереофоническую систему под грузовик — вряд она станет играть после этого, и даже после починки останется немного надежд на идеальное звучание. Забудьте о той чепухе, которую показывают в телесериалах: крепкий парень, которого только что стукнули по башке и вышвырнули из идущей на полной скорости машины, приходит в себя в карете скорой помощи и моментально соображает, что похититель был левшой-альбиносом, потому что маленькая Милли положила свою бутылочку с таблетками слева от конца пирса.

Если человек приходит в себя в карете скорой помощи, у него возникают серьезные проблемы, когда он пытается вспомнить, как его зовут, он не может понять, почему у него двоится в глазах, отчаянно шумит в ушах и его всё время тошнит.

Восстановить по обрывкам воспоминаний истинный порядок событий тоже непростая задача.

Вот один из фрагментов. Лежу на левом боку, свернувшись в клубочек в тесной, подпрыгивающей клетке. Очень жарко. Какая-то материя, пропитанная потом; прилипла к моему телу. Что-то шершавое под левой щекой. Рук я не чувствую. Скрежещет мотор. Откуда-то доносится тонкий, скулящий женский плач. Чернота.

А вот другой фрагмент. Меня снова и снова подбрасывает, голова свисает вниз, что-то жесткое впивается в живот. Бедра кто-то или что-то держит. Может быть, это рука? Нужно быть очень здоровым сукиным сыном, чтобы просто нести меня, таким образом, но этот — бежал! У меня начался сухой кашель, который перешел в рвоту, и меня немедленно бросили на песок. Кашляю, задыхаюсь, отплевываюсь, а потом медленно погружаюсь в серую пустоту.

Были и менее четкие воспоминания. Одни казались более реальными, другие скорее походили на сон. Мозг пытался воспринять окружающий мир, рассортировать детали, отчего и возникали странные сны.

Затем последовал более подробный кошмар, который продолжался так долго, что мозг сумел разобраться в нем и отличить настоящие детали от фантастических. Я медленно пришел в себя. Оказалось, что я сижу на песке, опираясь спиной на нечто напоминающее ствол дерева. Мои руки связаны за спиной. Я попытался пошевелить ими, но не смог. После нескольких неудачных попыток я понял, что не чувствую пальцев.

Нейлоновый шнур крепко связывал мои щиколотки. Он был стянут так туго, что глубоко врезался в кожу. Ступни распухли. Мои колени широко расставлены. Только тут, к собственному удивлению, я обнаружил, что между моих ног прямо из песка поднимается ствол тропической пальмы.

Прошло некоторое время, прежде чем я начал понимать, что происходит. Маловероятно, чтобы я находился здесь так долго, что за это время успело вырасти дерево. Кажется, деревья растут медленно. Очень медленно. Мой ноги распухли и покраснели. Развязать шнур? Вряд ли это возможно — я не мог даже пошевелить плечами, а рук и вовсе не чувствовал. Убрать дерево? Никакой возможности. Я медленно, очень медленно, повернул голову налево. Оказалось, я сижу в тени. Чуть подальше, под стоящим в зените солнцем сверкал песок. Синие волны накатывались на берег, с шипением бежали по песку, а потом откатывались назад. Так же медленно и осторожно я повернул голову в другую сторону и посмотрел направо.

На надувном голубом плотике; который я видел в бассейне Лизы, сидел человек. В руках он держал потрепанную коричневую корзинку из пальмовых веток и вплетал в неё новые. Он сидел, скрестив ноги, поглощенный своим занятием. У него были аккуратно подстриженные темные локоны, темные глаза и темные ресницы. И маленький, пухлый рот. На человеке были белые боксерские шорты. На груди, на золотой цепочке, висел крестик. Большие часы со странным циферблатом на браслете из нержавеющей стали украшали его запястье. Гладкие мышцы легко ходили под загорелой кожей. Он без всяких усилий поднялся на ноги и принялся рассматривать корзинку со всех сторон. Она получилась довольно грубой конической формы, объемом примерно в полбушеля. Откуда-то из глубин моего сознания всплыло имя, и я с трудом прохрипел;