Молчание сонного пригорода - [114]

— Не особенно.

— Я знаю, это очень тяжело. Мы работаем… результаты обыска в квартире… этот тип… допрос…

Голос Феррары то пропадал, то появлялся, поэтому я отошел от зеленой изгороди Стейнбаумов, чтобы телефон лучше принимал. Мне удалось расслышать что-то насчет того, что они ждут, пока этот тип придет в себя в больнице. Я сказал Ферраре о нашем броске по телефонным столбам, и он ответил, что все к лучшему. Или к худшему — в телефоне так и трещало. Я почти обошел весь дом, оставив Джейн кусать ногти. Она могла бы пройти по дорожке с переднего двора, но тоже пока была не в силах заставить себя войти в дом. Я оглянулся и чуть не споткнулся о крышку подвального люка, а в это время Феррара говорил: «Мы делим мороженое». Или это было «мы делаем все возможное»?

Наконец я сдался.

— Извините, я вас очень плохо слышу.

— Извините, я вас не слышу, — ответил Феррара.

— Я позвоню вам из дома, — сказал я в трубку. — Подождите минуту.

И я захлопнул телефон.

Вот тогда я заметил, что с моим кабинетом что-то не так. Я все собирался позвонить стекольщику, но руки так и не дошли. В отсутствие стекольщика я заклеил дыру картонкой, из-за чего мой кабинет стал похож на выставленный на продажу «меркури» 86-го года.

Только теперь картонка была продавлена внутрь, а дверь приоткрыта.

На мгновение я попятился. Я должен был бы задрожать от ярости, отвращения, испуга — как он сумел пробраться мимо Джерри? Что, если тип, который влез в наш дом, еще там? Но я был слишком измучен, чтобы так сильно реагировать. «Только этого нам не хватало, — подумал я, — похищение, авария и в довершение всего грабитель».

Я постоял у двери в кабинет, прислушиваясь. Никакого грохота переворачиваемой мебели. Шторы были задернуты, и я не мог видеть, что делается внутри. Вероятно, взломщик, кто бы он ни был, уже ушел. Я попытался представить, что там можно украсть, — ни дорогих картин на стенах, ни антикварных ваз. Только мой компьютер, больше ничего. Я потихоньку приоткрыл дверь.

В комнате царил глубокий мрак, одинокий серебристо-серый луч прочертил полосу на дальней стене. Мне понадобилось несколько минут, чтобы глаза привыкли к темноте. За столом никого не было, на нем, как молчаливый часовой, стоял ноутбук. Нетронутый ковер, мое имсовское кресло, книжная полка. Кушетка. На кушетке лежала лишняя тень, и еще у двери я услышал неровное дыхание. Что это за грабитель, который вламывается в дом и укладывается спать? Что это еще за Маша у трех медведей?

У меня ничего не было, кроме телефона, поэтому я взял с полки «Психологию ребенка», здоровенный, тяжелый фолиант, и шагнул вперед. Если он вдруг повернется, я могу ударить его книгой по голове.

«Вот что значит пользоваться психологией», — с гордостью воскликнул Сногз.

Я подошел на метр к кушетке, но лежащая фигура не вскочила на ноги. Напротив, она протянула руку и прохныкала:

— Папа.

Глава 19

На кушетке, свернувшись калачиком, лежал Алекс, цепляясь за нее, как цепляется за берег матрос с затонувшего корабля. У него спутались волосы, лицо пошло красными пятнами. Я притянул его к себе и сжал так крепко, что чуть не задушил. Я хотел обнять его целиком — все его мальчишеское тельце, болтающиеся руки-ноги, голову эльфа, зарывшуюся в мое плечо.

— Ты вернулся, ты вернулся! — все повторял я.

— Ой… Па-а-па, я не могу…

Я чуть отпустил его, но все прижимал к себе, гладил, щупал, убеждаясь, что он настоящий, а он переводил дыхание.

— Алекс, боже мой, ты не ранен?

Я позвал Джейн, и она вбежала ко мне в кабинет.

Она схватила Алекса на руки и расцеловала сверху донизу, обняв его даже крепче, чем я. Он беспомощно извивался, пока она не поставила его на пол. Я включил свет и увидел, что брюки у него порваны, футболка растянулась. Волосы испачканы чем-то странным, зеленоватым. Мы чуть с ума не сошли от радости, но тревога не отпускала нас. Минуту мы стояли, не зная, как реагировать.

— Мама, папа! — Он заплакал. — Где вы были?

— Алекс, Алекс… — Я пытался успокоить его, положил руки ему на плечи. — Мы тебя искали по всему городу.

Джейн не могла сдержаться:

— Где ты был?

Алекс отвернулся и снова задышал резко, с хрипом. Когда он повернулся, я заметил у него на брюках пятнышко, похожее на кровь.

— Алекс, мы тебя любим, мы очень волновались. — Я встал на колени, чтобы быть на уровне кушетки. — Мы думали, с тобой что-то случилось. Тот человек…

Джейн дотронулась до него:

— Он тебя обидел?

Алекс отодвинулся к стене. Он ничего не говорил и не поднимал на нас глаза.

Мы вошли в дом и узнали от Джерри, что он ничего не заметил.

— Честное слово, он, наверно, ползком пробрался. У меня везде горел свет. Почему он не вошел в дверь? — Он опять повернулся и посмотрел на Алекса. — Как ты себя чувствуешь? Твои родители очень испугались.

Алекс что-то буркнул под нос, как будто не по-английски.

Потом мы отвезли Алекса в приемное отделение фэрчестерского медицинского центра. Я сначала хотел побольше с ним поговорить, но Джейн настояла. Он никак не хотел идти сам, поэтому она взяла его в охапку и посадила на заднее сиденье «вольво». Я позвонил Ферраре и рассказал ему, что произошло, и мы договорились встретиться в больнице.