Молчание Апостола - [111]

– Что? – хором воскликнули Эли и Артур, она на английском, он – на итальянском.

– Ну да. – Старик пожал плечами. – Он именно так и сказал.

– И ты знал, что стоит за этим словом? Что такое крифиос?

– Я не имел ни малейшего понятия. Не могу сказать, что теперь знаю намного больше.

– Ты даже не заглянул в шкатулку? – изумленно спросил МакГрегор.

– Ты забегаешь вперед, Артуро. – Итальянец покачал седой головой. – Сначала Орсениго выпроводил своих прелатов. Он не хотел, чтобы они видели, куда я спрячу шкатулку. «Куда мы пойдем, Джузеппе?» – Наверное, прелат полагал, что я поведу его в подвал, к каким-то тайным и неведомым схронам, но я ответил: «Никуда мы не пойдем. Мы спрячем его здесь». – «Прямо здесь, в соборе?» Ты был там, Артуро?

– Лишь один раз, – отозвался тот. – Сегодня.

– Быть может, тебе запомнилась статуя святого апостола Иоанна? Великолепная работа маэстро Камилло Рускони – ах, какие же были мастера в ту эпоху!

Артур закрыл глаза, потом проговорил:

– Да, я помню эту фигуру. Справа от главного алтаря. Иоанн держит в левой руке какую-то книгу.

– Superba! – воскликнул Джузеппе. – Именно так. А выше локтя левая рука накрыта полою плаща. Между обнаженным предплечьем святого и полой плаща образуется пустота весьма приличной глубины. Рукой, вытянутой полностью, я едва доставал до дна этого тайника.

– Кто знает, может быть, Рускони сделал это намеренно. Кому придет в голову обшаривать и обыскивать статуи в самом главном соборе христианского мира? – размышлял вслух Артур.

– Может, и намеренно. Так или иначе я не раз и не два пользовался им, прятал там документы, которые присылал мне для передачи монсеньор О’Флаэрти.

Эли помотала головой, словно пытаясь сбросить с себя оцепенение, и почти шепотом произнесла:

– Снова апостол Иоанн… И опять в увязке с крифиосом. Это не просто совпадение, Арти, я уверена.

– И я, дорогая, уверен в том же.

– Вам, друзья мои, интересно, что было дальше?

Теперь оба отвечали хором по-итальянски:

– Si!

– Через день после визита монсеньора Орсениго я, конечно же, залез в тайник. Союзники, вошедшие в Рим, объявили комендантский час, и я был уверен, что глубокой ночью ни Орсениго, ни кто-то другой в собор не направится. Шкатулка была черного дерева, обита по углам золотом. В центре ее был золотой замочек.

– Который был не заперт? – не скрывая волнения, спросил Артур.

– Который, конечно же, был заперт, – возразил Джузеппе. – Но не забудьте, я был римским мальчишкой, выросшим в голодные и холодные годы той страшной войны. Открыть не слишком хитроумный замок небольшим гвоздиком для меня было делом нескольких минут. Я поднял крышку и достал то, что Орсениго называл крифиосом. – Старик явно ждал вопросов, но его слушатели молчали, затаив дыхание. – Честно говоря, я был несколько разочарован, сбит с толку. Я ожидал увидеть какие-то амулеты, необычные и таинственные артефакты, может быть, частичку мощей какого-нибудь из самых почитаемых святых – но там был небольшой пергаментный свиток, свернутый в трубочку. Внутри свитка находились еще два пергаментных листка меньшего размера. И все. – Джузеппе развел руками. – Два небольших свитка были исписаны крупными буквами, как мне показалось, греческими. Третий свиток, в который были вложены эти два, оказался древней и довольно странной картой.

– Это была карта Иерусалима… – глухо произнес Артур, не поднимая глаз.

– Ты знал? – воскликнул Джузеппе. – Колонелло Артуро рассказывал тебе, si?

– No, – все так же глухо отозвался Артур. – Колонелло Артуро ничего не рассказал мне.

– Давайте вернемся к прежней теме. Так или иначе, но полковнику удалось переубедить американцев. Они ушли, причем офицер на прощание погрозил мне пальцем. Но я и так понял, что из собора мне нужно будет исчезнуть. Подставляться еще раз американцам, а то и монсеньору Орсениго мне совсем не улыбалось. Мы с полковником присели на скамью, дожидаясь, пока уйдет его преосвященство епископ Фальбуччи. Однако он не уходил, опасаясь, что меня арестуют, не американцы, так англичане. Я уверил его, что все в порядке. Мы с господином полковником беседуем о монсеньоре О’Флаэрти. Это его успокоило, и он отправился в свою квартиру, чтобы отдохнуть перед вечерней службой.

Тогда-то я и достал шкатулку из тайника. Потом мы вместе с твоим дедом прошли в служебное помещение, где я хранил всякий инвентарь для уборки. Закрыли дверь. Полковник сел. Я открыл шкатулку. Он отпер замочек, достал свитки, развернул их… – Старик снова вытер лоб тыльной стороной ладони, хотя в комнате было вполне прохладно – система внутреннего кондиционирования работала прекрасно. – Так вот, Артуро, – продолжил он, – до тех пор я никогда не видел, чтобы человек побелел за секунду, стал бледным как стенка. Но именно это произошло с полковником. Я испугался, что ему плохо, но он меня успокоил, посадил рядом, помолчал и произнес: «Это страшная тайна». Я ответил, что то же самое мне сказал Орсениго, который вдобавок обещал, что я буду проклят, если хоть кому-то открою этот секрет. «Не боишься? Ведь ты открыл этот секрет мне», – спросил Мако-Грегоро. «Нисколько», – ответил я. Я и вправду не верил и не верю, что по слову одного человека, будь он даже архиепископом, ты можешь быть проклят или спасен. Но в чем же тайна, в чем ее опасность? Он показал мне карту. Я сказал, что уже видел ее. Артуро велел мне присмотреться получше. В верхней части карты была надпись: «Hierosolyma». «Иерусалим, наверное», – сказал я. «Абсолютно верно, – подтвердил полковник. – Тебе ничего не кажется странным?» Я пожал плечами: «А что здесь может быть странного?» «Да вот же. – Он ткнул пальцем в карту. – Юго-западная часть города не защищена стеной. Почему? Потому что эта часть города выходит прямо к обрыву и к Галилейскому морю, – сказал он. – Видишь, вот написано его название?» Я пожал плечами. Полковник вздохнул и потрепал меня по голове. «Ты никогда не был в Святой земле?» – спросил он. «Никогда», – признался я. «Ничего, у тебя вся жизнь впереди. Еще побываешь». И я побывал, Артуро, да не раз, а целых три. Но карта мне до сих пор не кажется такой уж странной или страшной. А может, я просто не очень силен в географии.