Молчание Апостола - [110]

– Да, я знаком с тем, как вели себя наши союзники. Поверь, немцам было еще веселее.

– Возможно, однако у нас, в отличие от немцев, не было ни Аушвица, ни Дахау. Еще хуже было попасть в руки партизан. Они настолько ненавидели всех, кто сотрудничал с нацистами или даже подозревался в этом, что могли и не довести такого человека до своего командира, пристрелить якобы при попытке к бегству. Это при том, что я не раз укрывал бойцов Сопротивления в подвалах храма, где знал все ниши и закоулки. Но поди убеди в этом охранников, которые ведут тебя то ли к начальству, то ли на расстрел. – Джузеппе вытер лоб дрожащей рукой и продолжил: – В общем, я направился было к главному алтарю, но американский офицер криком остановил меня. Он почему-то заорал по-немецки: «Halt, halt!» Я остановился и повернулся к нему. Он отдал солдатам какой-то приказ. Те положили руки мне на плечи, собираясь меня вывести из храма, а далее… – Лицо старика прояснилось и приобрело слегка мечтательное выражение. – А далее произошло чудо. Мой ангел-хранитель послал мне хранителя земного. Им был, я думаю, ты уже догадался, Артуро, – твой дед. Полковник Мако-Грегоро.

Эли невольно улыбнулась, хотя и поняла лишь часть того, о чем рассказывал Джузеппе. Однако с этой черточкой итальянского произношения – неприятием согласных на конце слов – она уже была хорошо знакома.

Похлопав Артура по колену, Эли спросила:

– Так вы догадались или нет, баронето Мако-Грегоро?

Но Артур не среагировал на шутку. Он как загипнотизированный не сводил глаз со старика, словно в ожидании какого-то чуда.

– Прошу, Джузеппе, продолжай, – умоляющим тоном проговорил баронет.

– Да. Мы уже были в нескольких шагах от двери. Я впереди, мои охранники по бокам и чуть позади меня, и уже затем офицер с третьим солдатом. Обернувшись, я увидел, что монсеньор Фальбуччи осеняет меня крестным знамением. Один из охранников подтолкнул меня, и я невольно развернулся в сторону двери, в проеме которой появилась одинокая фигура. Человек этот вошел в собор, снял фуражку и, подойдя к чаше-кропильнице, погрузил в нее пальцы правой руки, после чего перекрестился. Потом он коротко представился офицеру-американцу. – Джузеппе приложил два пальца к несуществующей фуражке, видимо, забыв о том, что в момент представления Старый Артур был без нее, и отчеканил: – Колонелло Мако-Грегоро, армия его величества! – Глаза старика просто сияли. Он еще раз произнес «армия его величества», покивал для убедительности и продолжал: – Он произнес еще две-три фразы, и внезапно я услышал свое имя: «Джузеппе Клементе». Американский офицер – я говорю просто «офицер», потому что не знаю его звания, – указал на меня пальцем. Они принялись о чем-то говорить. Их разговор очень скоро превратился в спор, хотя твой дед, Артуро, сохранял спокойствие, чего нельзя было сказать об американце. Он покраснел, принялся тыкать в меня пальцем, выкрикивал через слово «Наци! Наци!» так, словно я был вторым после Гитлера негодяем на этой планете. Полковник Артуро спокойно возражал. Он несколько раз произнес имя «О’Флаэрти». И тогда я понял, что спасен! – Джузеппе победно вскинул руки.

Казалось, он рассказывает о своем чудесном спасении, так переживая его, словно оно случилось вчера.

– Арти, я поняла, что это имя было спасительным для нашего нового друга, но не очень сообразила почему, – проговорила Эли извиняющимся тоном.

– Имя О’Флаэрти мне, конечно, знакомо. Он служил в Ватикане в сане архиепископа. Во время немецкой оккупации Рима делал левые ватиканские документы, спасши тем самым более шести тысяч жизней – бойцов Сопротивления, евреев, цыган. Но как это соотносится с Джузеппе и его тогдашней ситуацией? – Артур повторил тот же вопрос по-итальянски.

– Но это просто, – ответил старик. – Через меня документы, сработанные людьми монсеньора О’Флаэрти, передавались тем, для кого были предназначены. Монсеньор меня хорошо знал. А у вашего деда именно в этот день была встреча с ним. О’Флаэрти и посоветовал ему разыскать меня и расспросить о визите монсеньора Орсениго…

– Чезаре Орсениго, – негромко уточнил Артур.

– Si. Чезаре.

– И что же это был за визит?

– Я подробно рассказывал об этом полковнику Артуро.

– К великому сожалению, мы не можем спросить его об этом, – заметил девятый баронет МакГрегор.

– О да, к величайшему сожалению! – воскликнул Джузеппе. – Но в двух словах о визите Орсениго.

– Погодите, – вмешалась Эли. – Вы оба говорите «Орсениго» так, словно речь идет об общем старинном друге. А я понятия не имею, кто это такой.

– Секунду, Джузеппе. – Артур поднял палец. – Чезаре Орсениго – бывший папский нунций в Берлине, ярый сторонник сотрудничества с нацистами. Извини, Джузеппе. Прошу тебя, продолжай.

– Так вот, Орсениго в сопровождении группы прелатов появился в соборе вечером. Было это в первые дни после того, как союзники взяли Рим и выбили немцев из города. В тот вечер службы не было. Я выполнял обязанности ночного сторожа, открыл боковые двери собора, чтобы впустить монсеньора Орсениго и сопровождавших его священников. После того как монсеньор убедился, что, кроме меня, в храме никого нет, он отвел меня в сторону и спросил, не знаю ли я укромное место для того, чтобы спрятать небольшой предмет. «Что за предмет?» – спросил я. «Небольшая шкатулка», – ответил он. «А что в ней?» – наивно поинтересовался я. Орсениго покачал головой. «В ней страшная, очень страшная тайна. Если ты позволишь ей попасть в чужие руки, то будешь навеки проклят, малыш Джузеппе!» Что ж, мне было пятнадцать, да и ростом я не вышел, так что на bambino не обиделся. «Навеки проклят». Звучит страшновато, согласитесь. «Страшная тайна?» – переспросил я. «Очень страшная, – подтвердил он и добавил шепотом, наклонившись ко мне и постучав по крышке небольшой черной шкатулки, которую передал ему один из прелатов: – Здесь крифиос, Джузеппе».