Молчание Апостола - [109]

Артур вежливо, с полупоклоном поздоровался и поинтересовался, здесь ли Джузеппе Клементе.

– Да, он здесь и даже уже проснулся, – отвечала медсестра, пожилая смуглая женщина, явно уроженка Южной Италии. – Но я должна известить его о цели вашего визита. Принять вас или нет – это решение самого синьора Клементе.

– Вполне резонно, – согласился Артур.

– Как я должна о вас доложить? – поинтересовалась медсестра.

– Скажите ему, что с ним хотел бы встретиться Артур МакГрегор.

Медсестра удалилась в направлении коридора.

Эли дернула Артура за рукав.

– Думаешь, твое имя ему что-нибудь скажет?

– Во всяком случае, я надеюсь на это.

Очень скоро медсестра снова появилась в коридоре, но уже не одна. За ней торопливо семенил древний, но очень живой старичок ростом едва ли выше пяти футов. Голову его украшал венчик поредевших седых волос. Торопясь побыстрее попасть в холл, он обогнал медсестру, почти подбежал к ее посту и начал растерянно вертеть головой.

Потом, не прекращая обозревать холл, старичок дребезжащим голосом позвал:

– Артуро!..

Тот подошел к нему, осторожно взял за локоть и произнес:

– Это я, синьор Клементе.

– No, no. Артуро Мако-Грегоро…

– Si, si. Это я. Артур МакГрегор. Тот человек, которого вы надеялись увидеть, был моим дедом. Но его уже лет тридцать с нами нет.

– Да, конечно, – расстроенно произнес Клементе, опускаясь на стул. – Конечно. Ведь ему и тогда было под сорок. Но, скажу вам честно, я поверил, что сейчас увижу его.

– Я очень хорошо понимаю вас, синьор Клементе. Я бы сам с радостью повидался со Старым Артуром. Надеюсь, что встреча эта еще состоится.

– В свое время, – добавила Эли. – Торопиться не будем.

– Да, конечно, – пробормотал старик, потом встрепенулся и едва не подскочил со стула. – Что это со мной? Рассиживаюсь как Папа Римский. Прошу вас. – Он сделал приглашающий жест, указывая в коридор. – Артуро, прошу. А как зовут синьору?

– Синьора не говорит по-итальянски, – вмешался Артур. – Он спрашивает…

– Я поняла, – сказала его спутница и, повернувшись к семенившему рядом с ней старичку, представилась: – Элеутерия Бернажу. Эли.

– Не «МакГрегор»?

– В свое время, – хохотнув, вставил Артур. – Торопиться не будем.

Эли пребольно ущипнула его за филейную часть.

Глава 35

Комната, в которой обитал Джузеппе Клементе, была небольшой, но вполне обустроенной. Кровать, кресло, стул, стол, мини-холодильник, одновременно служивший подставкой для небольшого телевизора. Дверь, за которой наверняка был туалет с умывальником, а то и душ.

– Прошу-прошу, – приговаривал Клементе, указывая на кресло и на единственный стул.

Он усадил гостей и только после этого сам устроился на краешке своей кровати.

– Синьор Клементе… – начал было Артур, но старик перебил его:

– No signor! Джузеппе!

– Bene, – согласился Артур. – Джузеппе, может, тебе сесть на стул или в кресло?

– Нет-нет-нет! Я в полном порядке. Я всегда принимаю гостей вот так, сидя на кровати. Мягко, удобно. – Как бы в подтверждение своих слов старичок похлопал ладонью по матрасу.

– Джузеппе, я не знал этого наверняка, – начал МакГрегор, – но предполагал, что ты был знаком с моим дедом. Или, во всяком случае, встречался с ним. Я ведь не ошибся?

– Нет, Артуро, не ошибся!

– Ты помнишь эту встречу?

Джузеппе вскинул руки.

– Помню ли я эту встречу? Артуро, как бы я мог ее забыть? Ведь твой дед, да благословит его Господь, – старик перекрестился, – в тот мартовский день сорок пятого года спас меня от смерти.

Артур и Эли сидели молча, боясь прервать речь Джузеппе даже нечаянным звуком.

– Да. Это случилось третьего марта, – продолжал старик. – Город уже давно заняли войска союзников. В тот день в храме – а я был в нем уборщиком, алтарщиком и ночным сторожем, когда в том возникала нужда, – так вот, в храме появились американцы. Трое вооруженных солдат и офицер. Вошли в собор, не снимая касок. Даже офицер оставался в фуражке. Они вели себя как хозяева, жестом подозвали его преосвященство епископа Фальбуччи, стали о чем-то выспрашивать его на повышенных тонах. Я не знал и не знаю английского, поэтому мог лишь догадываться, что они хотели. Я понял, в чем дело, только когда епископ негромко приказал мне пойти убраться в главном алтаре…

– И как же эта фраза епископа прояснила для тебя ситуацию? – не выдержал МакГрегор.

– Американцы очень не любили все, связанное с Ватиканом. Они считали, что Ватикан сотрудничал с нацистами. Бред чистой воды…

– Но разве в Ватикане не было сторонников нацистской Германии? – снова перебил его Артур.

– Были, конечно. А разве таких не было в самой Америке? Но ни там, ни у нас они не составляли большинство.

– Понятно. Прости, Джузеппе, постараюсь впредь не мешать твоему рассказу.

– Священнослужителей американцы не трогали. Ни епископов, ни даже простых прелатов и монахов. Наверное, приказ был такой. Но всех прочих – таких, как я, – заранее подозревали в коллаборационизме, отправляли в лагеря или просто передавали партизанам.

– И почему же это было смертельной опасностью? – снова не выдержал МакГрегор.

– Американские лагеря для интернированных были лотереей. Рассказывали о таких лагерях, где охранники не снимали палец с курка, дожидаясь, пока кто-нибудь из заключенных нарушит тот или иной запрет, пусть даже незначительный. Тогда они стреляли. На поражение.