Молчаливая роза - [20]

Он взглянул на лежавший перед ним листок — первый в раскрытой папке. В справке говорилось, что истинные родители Девон Л. Джеймс неизвестны; ее приемный отец, Патрик («Падди») Фицсиммонс, ирландец в третьем поколении, служил патрульным в полицейском управлении города Нью-Йорка; жена его, Юнис Фицсиммонс, домохозяйка и, по отзывам соседей, прекрасная мать своей приемной дочери, единственного ребенка в семье. Кроме того, Дерек Престон — человек, которому было поручено собрать досье на Девон Джеймс, — выяснил, что Девон по-прежнему сохраняет очень теплые отношения с родителями. Несколько лет назад она купила им роскошную квартиру неподалеку от их старого места жительства.

Произошло это после ее развода, состоявшегося три года назад. Со своим будущим мужем, Полом Джеймсом, Девон познакомилась в университете. Они поженились, когда Пол закончил юридический факультет. Джонатан пока еще не располагал исчерпывающими сведениями о причине развода, но был намерен выяснить и это.

Он отодвинул папку в сторону и откинулся в кресле, вытянув перед собой длинные ноги. Джонатан не знал, как эта женщина отреагировала на разрыв с мужем, но сам Стаффорд от своего развода испытал скорее облегчение, чем огорчение. Виновником он считал себя — работал по шестнадцать часов в сутки, почти не уделяя времени семье.

Десять лет назад он, тогда двадцативосьмилетний, женился на двадцатитрехлетней Ребекке Уинстон. Их сын Алекс родился двумя годами позже. Еще через два года Бекки подала на развод. Бракоразводный процесс со всеми его финансовыми и прочими аспектами вылился в мучительную процедуру. В частности, ожесточенные баталии в суде разыгрались по вопросу о том, с кем жить ребенку. Но еще до окончания процесса Ребекка погибла в автомобильной катастрофе. Сын остался на попечении отца, чего тот отчаянно добивался. Но гибель Ребекки явилась тяжелым ударом и для Джонатана, и для Алекса.

Джонатан разлюбил жену задолго до развода. Произошло это, едва отцвели первые радости брака, а то и раньше. Не считая его сестры — а они дружили с детства, — Ребекка была единственной женщиной, которую Джонатан допустил в свою жизнь. После смерти Бекки он почувствовал, как недостает ему ее звонков на работу, часто кончавшихся перепалками, или попыток загладить свою вину за затеянную ссору.

В дверь негромко постучали. Не дожидаясь разрешения войти, на пороге появился его шофер, англичанин Генри Милфорд.

— Прошу прощения, сэр, — сказал водитель, держа в руках фуражку. — Вы велели заехать за вами к десяти.

Джонатан молча кивнул. Сегодня он работал как каторжный с шести утра. Завтра будет день не легче. Оставалось лишь пропустить стаканчик на ночь, почитать несколько минут — да, кстати, не забыть взять с собой книжку Девон Джеймс — и погрузиться в крепкий сон.

А как было бы хорошо, если бы дома его ждал сын! Но малыш спит сейчас на узкой железной койке в больнице в нескольких милях от дома. Он подумал, не заскочить ли по дороге к Акеми, его любовнице-японке. Она всегда ждала его у себя и наверняка помогла бы ему хоть немного сбросить нервное напряжение. Но разум оказался сильнее плоти.

— Машина у подъезда, сэр, — сказал Генри, растягивая слова, как истый лондонский «кокни»[5].

Джонатан устало выбрался из кресла, захватил книгу и пошел вслед за Генри через темный холл. Завтра предстоит разбираться с этой Джеймс, свалившейся ему на голову. По крайней мере, хоть эту проблему можно будет решить быстро и бесповоротно.

Девон толкнула тяжелую деревянную дверь и вышла из вестибюля на улицу. Как и обещал Джонатан Стаффорд, шофер ждал ее у открытой дверцы черного лимузина.

Девон спустилась по ступеням, пересекла тротуар и села на просторное, удобное заднее сиденье.

— Меня зовут 'енри, — сказал шофер, пропуская звук «г» в своем имени. Говорил он с лондонским акцентом.

— Если вам что-нибудь понадобится, мисс, вы мне только скажите. — Подбодрив ее улыбкой, он захлопнул дверь. При этом раздался солидный тугой щелчок, свойственный надежным, хорошо ухоженным машинам. Девон откинулась на гладкую и мягкую, как масло, серую кожу сиденья.

За затемненными стеклами машины ледяной ноябрьский ветер гнал по мостовой обрывки бумаги. Машина неслась по Мэдисон-авеню к ресторану «Цирк» на Шестьдесят пятой улице. По случаю холодной погоды Девон надела плиссированный темно-красный вязаный костюм от Диора с длинной, по щиколотку, юбкой, обрисовывавшей бедра. Жакет, застегнутый на круглые золочёные пуговицы, доходил до талии; на шею Девон завязала темно-красную шелковую косынку.

Сегодня она хорошо выглядела и знала это. Ощущение собственной красоты и элегантности придавало Девон уверенности в себе, которая, как хорошо понимала молодая женщина, ей вскоре очень понадобится.

Лимузин подкатил к ресторану. Генри вышел и открыл дверцу машины.

— Мистер Стаффорд ждет вас внутри, мисс.

— Благодарю вас, Генри.

Уже по виду швейцара, распахнувшего перед ней дверь, Девон почувствовала атмосферу больших состояний, передающихся из поколения в поколение. Мягкий свет, теплые тона добротной дорогой мебели из натурального дерева, свежие цветы в вазах… Метрдотель было рванулся к ней, но его опередил другой, более высокий мужчина в дорогом синем двубортном костюме.