Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода - [4]

– Я хочу повернуть обратно и пойти к Египту. Придем в Пи-Гахирот и станем ждать там.

Даже брат Аарон подумал, что он ослышался, и потер ладонями уши. Кто-то тряс головой, кто-то щипал себя за руку, думая, что спит и видит сон, а Элиав, сын Хелона, начальник колена Завулонова, рассмеялся, потому что решил, что Моисей пошутил.

Чем неожиданнее новость, тем больше времени требуется на ее осмысление, поэтому Моисей не стал торопиться. Дождался, пока все присутствующие убедятся, что они не спят наяву, и повторил:

– Мы повернем обратно и пойдем в Пи-Гахирот! Там будем ждать!

– Зачем нам идти в Пи-Гахирот? – спросил Аарон. – Или мы возвращаемся в Египет?

– Пусть фараон не думает, что мы бежим от него, страшась его могущества, – вот для чего мы идем в Пи-Гахирот! – ответил Моисей. – Сегодняшний день – знаменательный день! Народ наш проявил свою волю и прогнал слуг фараона, которые призывали его к покорности! Я бы предпочел обойтись без убийств, но сделанного уже не вернуть – что было, то было. Завтра на исходе дня соглядатаи фараона должны будут предстать перед ним, а мы в это время уже будем в Пи-Гахироте. Услышав то, что расскажут ему соглядатаи, фараон вознегодует и пожелает покарать нас. Гнев его будет силен и войско соберется быстро. Я думаю, что утром 20 нисана египтяне выступят и к середине дня 21 нисана придут в Пи-Гахирот, туда, где будем мы…

Никто не перебивал Моисея, никто не возражал ему, но во взглядах, устремленных на него, было столько искреннего недоумения, что Моисей испугался, как бы не набросились на него приближенные во главе с братом Аароном, не связали бы и не объявили бы безумцем. Только Осия, сын Нуна, и Элиуд, сын Авдона, молодой еврей из колена Завулонова, состоявший при Моисее в помощниках, смотрели на Моисея так же, как смотрели и всегда – с готовностью исполнить любое повеление.

– Я в здравом уме! – поспешно сказал Моисей. – И я понимаю, что говорю и что делаю. Мы идем в Пи-Гахирот, потому что это место самое подходящее для встречи с войском фараона! Мы могли бы пойти в другую сторону, продолжая удаляться от Египта, но мы движемся медленно, а колесницы фараона быстры. Нас все равно настигнут, но настигнут как беглецов и не в таком благоприятном месте, как Пи-Гахирот! Нет! Лучше мы встретимся с фараоном лицом к лицу, как равные, как превосходящие его, а не как трусливые беглецы! И если Всевышнему угодно, чтобы мы встретились, то пусть мы встретимся в Пи-Гахироте 21 нисана! Так будет хорошо для нас и плохо для них! Верьте мне, евреи! Я вывел вас из Египта для того, чтобы привести в Землю Обетованную, и я приведу вас туда! Верьте мне, уповайте на милость Господню, и будет вам благо!

Недоумения во взорах стало меньше, так убедительно говорил Моисей.

– Пи-Гахирот – это открытое место возле воды, – сказал военачальник Авенир, сын Этана, человек, искушенный в сражениях и не лишенный прозорливости. – Там нет ни одного укрытия. Там невозможно устроить засаду. Не в море же прятаться нашим воинам!

Сказав это, Авенир огляделся, словно ища поддержки у остальных, но никто не спешил его поддержать. Все притворились, что их внезапно заинтересовал узор ковра, на котором они сидели, и начали его рассматривать, чтобы не встречаться взглядами ни с Моисеем, ни с Авениром.

– Мы не станем устраивать засаду, – сказал Моисей. – Мы просто будем стоять и ждать.

– Чего мы станем ждать? – не понял Авенир.

– Фараона с его войском! – терпеливо, как повторяют прописные истины неразумным детям, повторил Моисей.

Он не хотел говорить всего, потому что опасался, что его не поймут и станут смеяться, а вождь, над которым смеются, перестает быть вождем. И еще что-то было такое, что останавливало, шептало на ухо: «умолчи, лучше скажешь после». Этот шепот, непонятно чей и непонятно откуда, никогда не обманывал, и Моисей привык ему доверять.

– Они же перебьют нас всех! – стоял на своем Авенир.

– Ты говоришь, как женщина, а не как начальник над воинами! – воскликнул Осия, вскакивая на ноги и оборачиваясь к Авениру. – Кому мы позволим перебить нас?!

– Как будто кто-то будет спрашивать нашего разрешения! – возразил Авенир.

– В Пи-Гахироте встретим мы свою гибель! – поддержал его Нафанаил, сын Цуара, начальник колена Иссахарова.

– Моисей вывел нас из Египта! – напомнил Нахшон, сын Аминадава, глава колена Иегуды. – Еще вчера вы верили ему и превозносили его! Почему же не верите сейчас?!

Все поднялись, все заговорили с одинаковой горячностью, громко, одновременно. В шатре стало так шумно, что себя нельзя было услышать, не то чтобы соседа. Моисей тоже встал и трижды хлопнул в ладоши, призывая людей замолчать, но никто не внял этому призыву. Тогда Моисей вышел из шатра. За ним последовали трое, не принимавшие участия в спорах, – Осия, Мардохей и Элиуд. Остальные же спорили друг с другом столь горячо и увлеченно, что не заметили, как вышел Моисей.

– Принеси мне шофар[5]! – сказал Моисей Элиуду.

Элиуд кивнул, ушел и тут же появился с шофаром из большого витого рога дикого козла. Моисей еще не успел толком рассмотреть, что творится вокруг, а люди, готовые к выступлению, еще не успели заметить, что Моисей вышел из шатра, как шофар был принесен. Имел Элиуд два достоинства, благодаря которым приблизил его к себе Моисей – цепкую память и быстроту в исполнении поручений. Ничего не забывал и не перевирал Элиуд, никогда не мешкал и не медлил.