Мои современницы - [123]
– Je confei la défense de cette malheureuse à mon élève, madame de Borissoff[300].
Алекс вся зарделась и чуть слышно проговорила:
– Я отказываюсь защищать преступницу.
– На каких же основаниях? – удивился коварный старик.
– По семейным обстоятельствам! – прошептала, потерявшись, Алекс.
Оглушительный хохот раздался в зале. Мужчины яростно аплодировали; женщины с негодованием смотрели на Алекс. Jackelard насмешливо развел руками и сказал:
– Это напоминает мне анекдот, когда-то давно рассказанный приятелем-доктором. Одна из его учениц наивно уверяла: «Я все болезни стану лечить, кроме одной лишь проказы, ибо боюсь ею заразиться». Не припомню теперь к какой национальности принадлежала эта своеобразная докторесса…
– C’était une slave![301] – кричали, смеясь, ученики.
– Неправда! – с негодованием отвечали присутствующие в зале польки, чешки, болгарки и сербки. – Вы не имеете права судить всю расу по одному печальному исключению!
Алекс озиралась на шумевшую толпу, как затравленный заяц. Наконец, вся пылая, бросилась она к адвокатской кафедре.
– Господа! – воскликнула она и голос ее оборвался… С жадностью схватила Алекс приготовленный стакан воды и залпом его выпила. Помолчав несколько минут, она начала речь, сначала обрывисто, часто останавливаясь, затем всё плавнее и плавнее. Речь ее была плохая, да и могла ли бедная Алекс хорошо говорить в такую минуту? Многое в ней было неуместно, взято, очевидно, из других, ранее написанных речей. И всё же, какие бы блестящие, остроумные защиты ни пришлось Алекс произносить впоследствии, эта первая ее публичная речь, несомненно, останется лучшею…
– Господа присяжные! Приступая к защите моей клиентки, я знаю, что берусь за трудную задачу, ибо вы, еще не ознакомившись со всеми подробностями дела, уже относитесь к ней с предубеждением. Мы все сызмала привыкаем думать по трафарету, и в воображении нашем жена всегда олицетворяет добродетель, а любовница – порок. Мы живо видим перед собою кроткую покинутую жену в белых целомудренных одеждах, простирающую в отчаяньи руки, стараясь остановить неверного мужа на стезе добродетели… Но муж не слушает христианских увещаний жены и бросает семейный очаг свой. Его тянет гнусный порок в лице наглой, раскрашенной прелестницы, одетой в пурпуровые одежды, в парчу и драгоценные камни. Распустив свои рыжие косы, бесстыдно обнажив грудь, она протягивает своему любовнику кубок с вином, в котором он топит остаток своей совести и в грязных ласках соблазнительницы губить на веки свою душу…
Что говорить! Картина ужасная, и я вполне разделяю ваше негодование, господа присяжные! Вопрос только в том, верна ли она? Так ли именно происходит дело в действительности? Не чаще ли эта кроткая христианка – жена бывает злой мегерой, бесплодной и бесплодность свою вымещающей на муже? Вечной бранью, хроническим недовольством, подозрительностью, дикой ревностью выгоняет она измученного мужа из дому, и он идет искать утешение и забвение у своей любовницы, чаще всего простой сердечной девушки, забывшей о своих выгодах и отдавшейся своему любовнику не столько из любви, сколько из жалости к его страданиям. Много в нашей стране таких кротких сердечных девушек, и ими-то, в большинстве случаев, она и держится…
Но раз мы допустим подобную картину, а не допустить ее мы не можем, ибо всякий из нас знавал таких мегер и таких кротких девушек, то подумайте, в какое нелепое, смешное положение становится закон! С важностью, с усердием, со страстью покровительствует он этим потухшим бесплодным очагам, никакой пользы государству не приносящим, и тупо, с упорством, достойным лучшего применения, отказывает в защите загорающимся новым очагам, возле которых растут и воспитываются будущие работники государству, будущие матери и жены…
Не для кого не тайна, господа, что в нашей стране много недовольных; что число так называемых политических преступников увеличивается с каждым годом. Но политика ли является главной причиной их недовольства? Не лежит ли оно гораздо глубже? Я очень жалею, что наши статистики, столь усердно считающие число птиц, ежегодно прилетающих и улетающих из нашей страны, иль количество мух, умирающих от дурного воздуха наших больниц, не поинтересовались определить число незаконных детей среди политических преступников. Процент, думаю, получился бы внушительный… Да и как, спрашивается, могут быть довольны эти несчастные законами своей страны? Матери, что всю жизнь на них работали, любили и лелеяли их, пользуются всеобщим презрением. Государство игнорирует их существование и отказывает им в пенсии, выслуженной их любовниками. Сами они, ни в чем неповинные дети этих неправильных союзов, должны всю жизнь стыдиться своего появления на свет, с краской смущения признаваться, что они – внебрачные… Зная жизнь своих родителей, они отлично понимают, что один, лишь жестокий, неумолимый закон помешал их отцу обвенчаться с их матерью, хотя Божье благословение, Небесная защита была несомненно дана этим чистым союзам и без церковной церемонии…
Я знаю, господа, вы утешаете себя мыслью, что для недовольных в государстве имеются тюрьмы, столь комфортабельные и благоустроенные, что иностранцы ездят к нам учиться нашему искусству содержать преступников. Число этих роскошных тюрем увеличивается с каждым годом, и я очень боюсь, господа, что в недалеком будущем одной половине населения придется сторожить другую… Не лучше ли, не дожидаясь столь неожиданного и конфузного для государства результата, заняться пересмотром наших устаревших законов, когда-то, в древние времена, созданных идеалистами-законодателями?
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.