Мои первые сорок лет - [2]

Шрифт
Интервал

Однако закончим на этом наше сравнение, как бы ни было увлекательно на примере двух крупнейших певцов исследовать особенности породивших их школ. Потому что сегодня нашим хозяином и собеседником становится один из них — Пласидо Доминго.

То, что он расскажет о себе и своих коллегах, говорит само за себя. Мне же хочется остановиться на нескольких образах, созданных этим мастером.

На наших экранах шли два фильма, в которых действовали герои Доминго.

Рядом с экзальтированной, существующей на пределе эмоционального напряжения Виолеттой Терезы Стратас в фильме Франко Дзеффирелли «Травиата» появлялся элегантный, изящный, но неглубокий и явно сластолюбивый Альфред Пласидо Доминго. Певцы безупречной игрой и тончайшими вокальными красками помогали режиссеру снять со своих персонажей наслоившуюся за долгие десятилетия красивость. Рядом с бездонными глазами Стратас, колодцами ее души, рядом с некоторыми вокальными «сбоями», выражающимися в ее резком, сбивчивом дыхании, барская повадка Альфреда, вальяжное пение, купание в красотах вердиевских мелодий могли бы выставить исполнителя этой роли в невыгодном свете. Могли бы, если бы исполнителем ее не был Пласидо Доминго.

В этом романтическом юноше, в его притязаниях на любовь Виолетты с первого же появления проступало, хоть и едва заметно, животное начало; в этом лихом наезднике, скачущем по лугам в самозабвении от счастья обладания любимой женщиной, было что-то от породистого жеребца. Нет, не грубое и не брутальное, но все же нечто чрезмерное для истинного кавалера, для идеального возлюбленного. Актер и режиссер разглядели это качество в вердиевском герое с поразительной зоркостью.

Не просто любовь и неуравновешенность, ревность и молодой пыл вели Альфреда к скандалу третьего акта — именно природная плотскость, едва заметной жилкой бившаяся в его облике, взбухала и превращала пылкого влюбленного в жестокое животное.

Финал третьего акта «Травиаты» — один из шедевров Дзеффирелли. Достойное место в этой амальгаме звука и зрелищности занимают голос и лицо Доминго. Золотой свет бренной жизни и густая синева «внутреннего мира» Виолетты, которые владеют нашим вниманием с самого начала оперы, здесь сплавляются воедино. Мощная волна вердиевской музыки несет на своем гребне всех участников драмы. И голос Доминго, в котором взрыв страсти уступил место болевому ожогу, его большие темные глаза, чья туманящая чувственность сменилась облагораживающим страданием, выводят Альфреда к тем пределам, где до этого безраздельно господствовала Виолетта Терезы Стратас...

В фильме «Кармен» Франческо Рози воплощаемый Пласидо Доминго Хозе существует рядом с Кармен Джулии Михенес-Джонсон. Эту Кармен мало назвать эксцентричной или вызывающей — вызов брошен не только цыганкой офицеру, но, кажется, самой певицей — устоям и традициям всей классической оперы в целом. Эта Кармен с ее раскованностью, которую уместнее было бы назвать распущенностью, полным отсутствием стандартной морали, тяготеет к роковой культуре. На сцене оперного театра такую героиню, пожалуй, и представить невозможно. Напротив, про Хозе мало сказать, что он застегнут на все пуговицы, закрыт для внешнего мира и сумрачен духом — общая скованность этого персонажа говорит о подспудных тяжелых страстях, таящихся на дне его неразбуженной души. Хотя Доминго писал, что Рози «в целом плохо понимает характер Хозе»*, образ этот не потерялся рядом с ошеломляющей свежестью кинематографичнейшей из всех Кармен. Конечно, тут сказался огромный опыт Доминго, его «вжитость» в роль Хозе и предельно естественное существование в испанском антураже. Тяжелая медлительность, тяжеловесность Хозе-медведя, Хозе-чудища, способного загрызть свою жертву, с самого начала окутывает образ, создаваемый Доминго, в трагическую дымку. Несколько навязчивая параллель жизни человеческой с корридой, проходящая через весь фильм, имеет самое прямое отношение к образу Хозе: именно он должен будет потерять всю свою неповоротливость, громоздкость и нескладность, чтобы превратиться в разъяренного быка. Насупленные брови, налитые кровью глаза, неудержимое движение к концу... В финале оперы ртутная подвижность Кармен преображается в бесчувственную оцепенелость, а разбуженная душа Хозе проявляется в чудовищной агрессивности, в неконтролируемом умом насилии.

На протяжении всего фильма Доминго вместе с Руджеро Раймонди, исполнителем партии Эскамильо, противостоит разрушительной силе Кармен. Иногда это читается не только как противостояние разных миров, разных систем нравственности, но и как отпор, который вызвались дать разрушительнице оперных стереотипов два мастера мировой оперы.


* ScovellJ. Domingo: Giving His Best. Opera News, Sept. 1987,


Голос Доминго звучит в этой записи особенно полно и мощно, и кажется, только такая несокрушимая цельность может выстоять перед натиском блистательной сцены с кастаньетами, в которой Михенес-Джонсон выходит за самые последние рамки оперных приличий...

Оперный певец, самый значительный, самый талантливый, и в развитии своем, и в конкретных свершениях в высшей степени зависит от тех, кто включает его в систему спектакля,— от дирижера и режиссера. Не случайно так подробно и так заинтересованно рассказывает нам Доминго на страницах своей книги о блестящем созвездии носителей обеих профессий. Но есть и другая сторона этой заинтересованности — желание многих дирижеров и режиссеров работать именно с Доминго, которого все они в один голос признают профессионалом высшей пробы.


Рекомендуем почитать
Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.