Мои бенгальские подруги - [9]

— Ледиз ашчен. (Входят дамы).

И тогда два старика, сидевшие рядом, молча встали и освободили пятнадцатилетним «дамам» места. Я была поражена.

В другой раз в трамвай вошла старушка, вагон резко тронулся с места, и бедняжку так сильно швырнуло к выходу, что она едва не вылетела из трамвая. Трамвай качало, а ее швыряло из стороны в сторону. Сидящие мужчины отнюдь не делали вид, что усердно читают газеты и ничего не видят, как это часто можно наблюдать в пражских трамваях. Они спокойно взирали на старушку, и выражение их лиц говорило, что им и в голову не приходит уступить ей место. И тогда это сделала я, при этом окинув презрительным взглядом спортивного вида мужчину с усиками. Он же кокетливо мне улыбнулся, что привело меня в полную ярость.

Потом я все поняла. Над моим сиденьем имелась табличка: «места для дам», и эта надпись была почти над третью мест. В случае с двумя стариками и двумя девочками старики сидели на дамских местах и были обязаны — как им и напомнил кондуктор — освободить их сразу, как только появится дама, даже если она раза в четыре моложе их. Я была свидетельницей, когда уступали место и десятилетним девочкам и даже малышам. Старушке же не повезло, ибо, когда она вошла, на всех дамских местах сидели женщины. И потому не было никакого основания освобождать место. Здесь мужчина уступает место женщине лишь в том случае, если речь идет о местах для дам, и это подтверждается надписью на табличке. И я со своим европейским разумением этикета извратила ход вещей, чем немало удивила не только мужчину спортивного типа, но и саму старушку.

Позже, во время своих частых поездок в калькуттских трамваях, эту проблему я изучила досконально, сделав при этом для себя ряд интересных открытий. Прежде всего: если мужчина сидит на дамском месте, он обязан уступить его даме. Если женщина сидит на общем месте, от нее не требуется освобождать его мужчинам. И я из принципа усаживалась на такие места, чтобы большая часть мест была занята женщинами. Будучи женщиной, я, естественно, была бы даже на стороне марсианок и против марсиан, а что уж говорить об индийских женщинах!

Далее, я открыла, что слово «леди» выступает не столько в значении «женщина», сколько в роли, так сказать, фактора, своеобразно регулирующего поведение в транспорте. Ледиз набчен в устах кондуктора означало отнюдь не «дамы выходят», а необходимость освободить проход до тех пор, пока вышеупомянутые ледиз не окажутся на тротуаре. И само слово ледиз, никогда не употребляемое в единственном числе, произошло, вероятно, от смещения значения. Вот, например, я — единственная женщина в толпе мужчин — пробираюсь к выходу, а над головами мужчин гремит ледиз набчен, прокладывая мне таким образом путь к дверям.

Возникает удивительное ощущение, когда при входе и выходе из трамвая вас сопровождает это громогласное восклицание, гарантирующее безопасность. Но все это имеет и оборотную сторону. Если вам не могут обеспечить безопасность, вас просто не пустят в трамвай. Однажды вечером я простояла на остановке минут сорок пять. Трамваи ходили, увешанные пассажирами так, как в часы пик в Праге. С той разницей, что калькуттские трамваи были еще более переполнены, ибо калькуттцы как-то мало задумываются над тем, что это опасно для жизни, или скорее вообще об этом не думают и спокойно висят на расстоянии метра от земли и при этом даже напевают.

Уже после получасового ожидания я была полна решимости пробраться через груду висящих тел. Но в последний момент раздавался голос кондуктора, категорическим тоном возвещавшего:

— Мест для дам нет.

И я оставалась на остановке с ощущением полной безнадежности. Но тут свершилось чудо: вдруг откуда-то появился уютный полупустой вагон. Он выглядел волшебной каретой, спустившейся с небес. И не потому, что прибыл, вняв моим сорокапятиминутным мольбам, а главным образом потому, что в нем сидели всего четыре женщины в сари, казавшиеся небесными феями. Потрясенная, я вошла в вагон, и мне объяснили, что городское управление в часы пик специально вводит вагоны для женщин. Иначе как бы при таком движении они могли добраться до дома?

Я размышляла, как — положительно или отрицательно — оценить подобную активную, хотя и несколько своеобразную охрану слабого пола. Аналогичная ситуация возникает и в поездах, где для женщин отведены специальные купе, Нет, они, конечно, могут ехать и в обычных, но там их права официально (а часто, и фактически) не защищены.

Когда в купе, занятое мужчинами, входит простая пожилая бенгалка, самое большее, что те ей предложат — это присесть на пол. Она это и сделает, причем без всякой обиды. Женщинам же круга повыше мужчины посоветуют пройти в купе для женщин. Только эти женские купе — не в обиду индийцам будет сказано — весьма непривлекательны. Дело в том, что индийцы часто путешествуют всей семьей и везут массу вещей. Семейство, отправляясь в путь, обязательно берет с собой беддинг — постельные принадлежности для каждого члена семьи. Если главные достоинства спального мешка в его небольшом весе и малых размерах, то в случае беддинга все наоборот. Он должен быть теплым, просторным, а его объем и вес — не главное. И потому сложенный беддинг по размеру равен палатке, двум надувным матрацам и двум спальным мешкам. Кроме того, индийцы всегда везут железный чемодан, два обычных чемодана, несколько узлов, много сумок и огромное количество сумочек и мешочков. И корзиночку с едой и посудой, и бутыль с питьевой водой, и термос или же классический глиняный кувшин литров на пять.