Могла быть другая история - [29]

— В этом кристалле информация обо всех умерших и погибших с начала прошлого века. Скоро я поселю их на планете Рай. Но это после моего боя с Танат Угробелло. Потом снова предстоит война с Тартанаром.

— Опять Война?! — испугался Борис.

— Да, опять. В этот раз я только отражу готовящуюся против меня вылазку. Они же узнали обо мне и потому боятся. Вот поэтому и хотят меня уничтожить. Завтра сюда прибудет Танат Угробелло.

Нас эта новость встревожила. Теперь было окончательно ясно, что приснившийся нам сон не был сном. Всё было на самом деле, но было как бы в другом витке времени, в другой истории.

Боря, встревоженно:

— Надо что-то делать. Спрятать тебя, что ли, где-то. Милицию предупредить…

Борину речь прервал заливистый Данилкин смех. Он сквозь смех отвечает:

— Дядя Боря. Что Вы такое говорите! Спрятать… Куда? Они ж меня по-любому найдут. И потом, милиция… Вот уж скажете — милиция… Что они смогут сделать? Да и не поверят.

— Но надо же что-то делать.

— Надо. Вот что надо, я завтра и сделаю. Они думают, что я беспомощный младенец… Идиоты. Они и представить себе не могут, как они заблуждаются. Придётся завтра Сатану Дьявонелло созывать внеочередной пленарный шабаш и объявлять траур по Угробелло. Короче, завтра они будут избирать Другую Смерть, на место погибшей.

— Но ведь ты теперь… даже не знаю, как сказать…

— Ну и не говорите. Лучше завтра проведите моих друзей на холмы. Они давно не были в Доме.

— Данилка, но ведь тот дом ещё…

— Не ещё, а уже. Я его починил этой ночью.

— Но как?! Ты же отсюда никуда не мог…

— А телепортация?

— Ты хочешь сказать, что всё это уже умеешь?!

— Дядя Боря, я это умел ещё пятнадцать лет вперёд и одиннадцать лет назад. Посчитайте, сколько всего прошло времени. А ещё прибавьте время, которое прошло с тысяча девятьсот сорок второго года.

Дверь в комнату приоткрылась. Заглянула тётя Галя — Данилкина бабушка:

— Данилка, пора кушать. Мама смесь уже разогрела. И надо проверить памперсы. Может менять уже надо.

— Баб, — ответил Данилка, — выкиньте вы все эти памперсы, мамперсы, бутылочки, сосочки. За кого вы меня держите? — и Данилка отправился в гостиную. Мы вышли следом.

Тётя Галя вышла в гостиную следом за нами. Говорит:

— Ничего не понимаю. Что всё это значит?

Дядя Ваня чуть слышно:

— И я не понимаю. Так не бывает. Это я как врач говорю — не бы-ва-ет.

Данилка:

— Деда. Всё теперь бывает. А завтра, если не знаешь, и не такое будет.

Вот это его «если не знаешь» вернуло всё на свои места Я теперь по-настоящему почувствовал, что младенец Данилка и есть тот самый Данилка, которого мы знали, как своего ровесника, своего одноклассника. Я сказал:

— Жалко, Данилка, что ты не будешь учиться в нашем классе.

— А вы? — спросил младенец.

— Что мы?

— У вас это тоже не учёба, а прохождение уже пройденного. Не парьтесь, с понедельника я буду «учиться» с вами.

— Как это, с нами? — удивился Игорь.

— Завтра поймёте. Завтра всё встанет на свои места, и мы вернёмся в нашу ветвь времени.

Глава 20. Конец Танат Угробелло

Утром за мной и Витькой зашёл Вадик, и Борис обещал провести нас на холмы. Он сказал, чтобы мы его подождали у прохода на защищённую территорию.

Перед нашим уходом Борису позвонил Сергей Варданян. Я слышал часть разговора, потому что Борин телефон довольно громкий. Сергей срывающимся от волнения голосом сообщил, что в разрушенной деревне на месте руин стоит совершенно целый дом. Он ещё сказал, что видел уже это, но во сне. Борис сказал ему, чтобы он и другие не волновались, и пообещал всё объяснить, когда появится в институте.

Итак, мы с Витькой и Вадимом зашли за Игорем и уже вчетвером отправились в путь. Проходя мимо первого подъезда, мы увидели сидящих на скамеечке около подъезда дядю Ваню, тётю Галю и малыша Данилку. Данилка сидел… и читал книгу.

Мы поздоровались, а Данилка спросил:

— Вы на холмы?

— Да, — сказал Вадик, — на холмы.

— Ладно, идите. Я подойду туда попозже.

— Как это подойдёшь?! — строго сказала тётя Галя. — Мало того, что людей смущаешь своим разумением, так ещё «подойду»! Подрасти сначала, а потом говори «подойду». А то ишь, какой взрослый стал, чуть успев родиться.

Ну, бабушка Данилки и в старой ветви времени была ворчливой и строгой. Вот и теперь тоже. А младенец рассмеялся, да так звонко, будто зазвенели тысячи колокольчиков. Говорит тёте Гале:

— Ба, ты как Пётр Первый.

— При чём тут Пётр Первый?

— А при том. Девятого декабря тысяча семьсот девятого года он издал указ про разумение. Знаешь, какой?

— И знать не хочу.

— А всё-таки послушай: «Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство».

Ну, мы все чуть не попадали от смеха. И мы, и тётя Галя, и дядя Ваня. Дядя Ваня ещё сказал, что этот указ кое-где до сих пор действует. В общем, посмеялись, но тётя Галя все равно сказала, что указ указом, но пока не подрастёт, один никуда ходить не будет. Данилка на это:

— Ба, а когда подрасту, буду ходить?

— Когда подрастёшь — будешь.

— Даёшь слово?

— Да, даю слово.

— Ладно. Только помни, что ты дала слово. А сейчас вам с дедушкой лучше уйти домой.

— Это ещё почему? — удивился дядя Ваня. А тётя Галя: