Могла быть другая история - [30]

— Ишь, чего выдумал. Мы уйдём, а ты нет, значит?

— Ба, деда, тут сейчас такое будет! Сюда идёт Смерть. Она идёт ко мне, чтобы убить. Я не хочу, чтобы вы пострадали.

Немая пауза. Бабушка с дедушкой ничего не поняли. Поняли только мы четверо. В общем, дядя Ваня с тётей Галей сидят, опешившие, и никуда уходить явно не собираются. Тогда младенец со словами «ба, деда, простите, но так надо» спрыгивает со скамейки, вытягивает к бабушке и дедушке свои крохотные ручонки, и какая-то сила уносит тётю Галю и дядю Ваню в подъезд. После этого Данилка говорит нам:

— Друзья, вам тоже лучше уйти. Вы шли на холмы. Идите.

— Но как же… — сказал Вадик, — как ты тут один…

В это время из подъезда выходит пакостница Марья Павловна. Ну, эту злобную тётку ненавидят все, кто её знает. Это потому, что она сама всех ненавидит. Вместе с ней вышел её муж — дворник дядя Федя. Этот пьяница дядя Федя тоже был таким же злобным и отвратительным типом, как Марья Павловна. Выйдя из подъезда, Марьпална — мы её именно так и называли для краткости — увидела стоящего на тротуаре Данилку. Её совсем не удивило, что родившийся неделю назад младенец сам стоит на ногах. Да ей до этого и дела не было, она просто нашла повод позлобствовать:

— Федя, — говорит, — ты глянь, чаво делыють энти Овсянякавы? Саме бог знат где, а дитю одного на уляцы оставяле. Надоть, на ех в палицаю данесть, але вабче в опеку.

— Надо, надо, — согласился с ней дядя Федя, а Данилка им:

— Марьпална, выключи свой динамик. Смотри, как бы на тебя кое-куда не донесли. Думаешь, я не знаю, кто этой зимой расклеивал на дверях записки с угрозами? И ты, Дядяфедясъелмеведя, представь, что с тобой сделает мой дедушка или папа, если я расскажу им, кто каждый день гадит под дверью нашей квартиры.

Видели б вы лица этих двух негодяев. «Марьпална», крестясь, попятилась назад со словами:

— Свят-свят-свят! Изыди отседа анчихрист, сын анчихристов. — Пятясь, она споткнулась о бордюр тротуара и чуть не разбила себе затылок, но Данилка вовремя колдонул. Он протянул в её сторону ручонку, и Марьпалну что-то подхватило и поставило на ноги. Они оба — и дядя Федя, и Марья Павловна — часто оглядываясь, побежали прочь.

Данилка повернулся к нам и сказал, чтобы мы поскорее уходили. Я спросил:

— А ты?

— Я же сказал, что подойду позже.

— Ладно, — сказал Вадик, — мы пойдём.

И мы пошли к озеру, а Данилка остался около подъезда. Мы дошли до начала нашей улицы и только завернули за угол первого дома, как увидели идущую нам навстречу старуху. Ну и рост у неё — просто гигантский. На старухе был чёрный как ночь балахон, в руках — коса. Лица видно не было из-за капюшона, но мы сразу догадались кто это. Да, это была прислужница царя Тартанара Танат Угробелло, которую в народе называли Смерть. Куда и зачем она шла, тоже было ясно.

Мы остановились. Когда старуха прошла мимо нас, я разглядел под её капюшоном череп вместо лица. Меня обуял такой страх, что ноги будто приросли к асфальту. Старуха прошла мимо нас, и Вадик говорит шёпотом:

— Это к Данилке.

Игорь:

— Надо что-то делать.

Я ему говорю:

— А что делать?

Витька:

— Давай скорее в полицию. Всё расскажем.

— Ага, — говорю, так в это и поверят. Да если и поверят, что смогут сделать?

В общем, мы, не сговариваясь, бросились назад, к дому. Когда подбежали, старуха стояла уже метрах в десяти от Данилки. В дверях подъезда стояли все Данилкины родные. Их не выпускала наружу трепещущая полупрозрачная завеса. Лица были испуганные.

Мы остановились, не зная, что делать. А Танат произнесла:

— Вот и всё, щенок. Тебе конец. Теперь ты не сможешь причинить вред Тартанару.

Надо же, и её совершенно не смутило то, что младенец, которому чуть больше недели от роду, самостоятельно стоит на ногах. В общем, Танат стала не спеша подходить к Данилке, но тут произошло такое… На пути старухи возник… Аладдин ибн Хасан. Да-да, тот самый Аладдин Хасанович. Я его сразу узнал. Он сказал:

— Танат! Не сметь! Ещё шаг и я уничтожу тебя!

Увидев учителя боевой магии, Танат в испуге остановилась. То, что последовало дальше, привело в шоковое состояние и Танат, и Аладдина. Они никак не ожидали, что Данилка может разговаривать. Он сказал:

— Не надо, Аладдин Хасанович! Я сам! Эта тварь моя!

Непреодолимая сила отодвинула могущественного мага в сторону. Данилка, подойдя к Танат, сказал ей:

— Не мне конец, а тебе. Тартанару тоже придёт конец, но чуть позже. Лучше уходи, а то я сожгу тебя.

На костлявом как череп лице Танат отобразился испуг — ещё

больший, чем от встречи с Аладдином. Смерть попятилась назад.

— Не туда! — крикнул Данилка. — В Тартанар!

Танат остановилась. Я взглянул на Аладдина… Нет, я не мог себе представить его таким ошеломлённым.

А Танат продолжала пятиться явно не туда, куда ей было велено. Данилкины глаза на долю секунды вспыхнули зловещим алым светом, и коса в руках Танат разлетелась на несколько пылающих обломков. Смерть бросилась бежать и через секунду растворилась в воздухе.

Я взглянул на младенца… хотя нет, это уже был не младенец, а наш ровесник. Он стоял на тротуаре в чёрных шортах и ярко-жёлтой, почти лимонного цвета футболке, на ногах — кроссовки.