Могильщик кукол - [116]

Август 1995 года, последний день

Для меня и моего коллеги Дирка Шумана дело закончилось, едва успев начаться. Как я уже упоминала, это случилось в понедельник, через семнадцать дней после исчезновения Марлены Йенсен. После отложенного в качестве невыясненного случая с Урсулой Мон, происшедшего в сентябре 1987 года, я успела немного изучить историю деревни. Тогда же я натолкнулась на старый случай с исчезновением Алтеи Белаши. Я ознакомилась с показаниями Марии Йенсен, Хайнца Люкки и Бруно Клоя.

Вот как звучали показания Бруно, данные им пятнадцать лет тому назад: «Да, верно, на рыночной площади я беседовал с артисткой. У меня была назначена встреча в Лоберге, она спрашивала, не могу ли я захватить ее с собой, потому что ей нужно добраться до вокзала, где у нее был сдан на хранение чемодан. Для меня круг был небольшим. Но затем она решила сначала еще сходить на общинный луг. Я ждал ее на шоссе примерно десять минут. Затем ожидание показалось мне слишком долгим, и я уехал, так как не хотел слишком опаздывать к назначенной встрече».

Ничего другого в отношении Бруно Клоя мы не смогли доказать. Его «назначенная встреча» подтвердила, что он у нее был. А труп так никогда и не был найден.

После нападения на Урсулу Мон я неоднократно допрашивала Бруно, для меня он был подозреваемым номер один. Возможность того, что колотые и резаные раны мог нанести девушке Бен, я не стала бы рассматривать даже после того, как узнала о его существовании. Судебный медик, осмотревший раны девушки, предположил у преступника наличие определенных анатомических познаний. Некоторые из колотых ран оказались довольно глубоки, но ни одна не угрожала жизни.

«Человек, нанесший такие раны, хотел услышать, как она кричит», — объяснил судебный медик.

Подобное относительно Бена можно было исключить. Едва ли он владел анатомическими познаниями, а громкие крики его обычно только пугали. Зато Бруно Клой знал местность как свои пять пальцев. Он знал, как пройти мимо двора Лесслеров и остаться незамеченным. И даже если бы его заметили, тот факт, что неподалеку находится его поле, объяснял бы каждое появление Бруно там на машине.

Я проверила его «мерседес», на котором позднее ездил Якоб, на наличие следов, но безрезультатно. Я даже провела очную ставку Бруно Клоя с Урсулой Мон, после того как девушка излечилась от ран. Она никак не отреагировала на Бруно и не смогла дать нам никакой дополнительной информации.

Но вероятно, если бы мы тогда поговорили с Беном, он помог бы нам. Его бурная реакция на такси, на котором Труда в феврале 88-го года уехала в больницу, позволяет сделать вывод, что он по меньшей мере видел, на какой марке Урсулу Мон подвезли к воронке. В 1987 году в деревне имелось несколько машин марки «мерседес». Тони фон Бург водил «мерседес» цвета бордо, Эрих Йенсен — темно-синий. На дворе Крессманнов имелось два автомобиля такой марки, один из них бежевого цвета. У Хайнца Люкки и Бруно Клоя машины были белого цвета.

Маленькая головоломка с мордочкой кошки была бы для нас, вероятно, еще более содержательной деталью, чем марка машина. Если Бен нашел пластиковую коробочку в воронке, как он догадался, что серебряные шарики нужно закатить в лунки, чтобы появились кошачьи глаза? Конечно, нечестно по отношению к нему полностью исключить, что он не мог сам об этом догадаться. Но более разумным кажется предположение, что некто, очень близко знакомый с Беном, отвлек его занимательной игрушкой. Если бы нам предоставили возможность опросить его, вероятно, мы так же смогли бы понять его, как его понимала младшая сестра. Но, как я уже упомянула, тогда я даже не знала о его существовании. Точно так же, как не знала о слухах, ходивших о Бруно и молодой артистке.

Несмотря на это, когда в понедельник меня поставили в известность об исчезновении тринадцатилетней девочки, я сразу подумала о Бруно. Мимоходом мне рассказали, что также недосчитались семнадцатилетней кузины пропавшей девочки, заметив, что в том случае исчезновение, возможно, связано с проблемами в семье, и так далее и тому подобное. Никто не хотел нести ответственность за недосмотр, никто не рассказал о Свенье Краль. В защиту полицейских Лоберга должна заметить, что они ничего не знали об Эдит Штерн.

Как и восемь лет тому назад, я отправилась на расследование вместе с Дирком Шуманом. Бруно Клой уже ожидал нас. Он выглядел смущенным и отказался отвечать на вопрос, где и с кем провел воскресный вечер. Мы конфисковали его автомобиль и увезли его в Лоберг. На тот момент нам с Дирком Шуманом в деревне особенно нечего было делать. Поиски Бритты Лесслер были еще в полном разгаре. Во второй половине дня в понедельник три сотни полицейских и многочисленные добровольцы прочесывали окрестности.

Мы надеялись, что Бруно добровольно скажет нам, где находится девочка. Но услышали от него только: «Ради бога, опять все сначала. Почему вы считаете, что я мог напасть на ребенка? Просто сумасшествие какое-то».

Первый допрос в понедельник растянулся до позднего вечера. Второй мы начали во вторник утром. Ночь, проведенная в камере, сделала Бруно Клоя несколько более общительным.