Могильные секреты - [76]

Гальяно сложил блокнот и встал. Сеньора Эдуардо взглянула на него с блестящими от слез щеками.

— Вы должны найти то чудовище что сотворило такое с моей Патрисией. Она единственное что у меня было.

Гальяно сжал челюсти и его телячьи глаза увлажнились.

— Мы его найдем, Дона. Я вам обещаю. Мы его поймаем.

Сеньора Эдуардо встала и Гальяно взял ее руки в свои.

— Мы поговорим с доктором Цукерманом. Еще раз примите сожаления. Позвоните, пожалуйста, если вдруг что еще вспомните.

* * *

— Довольно самоуверенный кот, — заявил Гальяно, приканчивая свое Пепси и выбрасывая баночку в пластиковую корзину.

— Мы все по разному переживаем потерю.

— Не хотел бы встать на дороге у Лютика.

— Плохо для серых штанов.

— И не такое видали.

— А что такое с сеньорой Эдуардо?

— Ревматоидный артрит в детстве. Думаю, просто перестала расти.

Мы возвращались в полицию на машине, остановившись только в «Полио Камперо», Гватемальском аналоге американского бистро.

Когда мы свернули на Авеню,6 у Гальяно зазвонил телефон.

— Гальяно, — ответил он в трубку.

Он молча слушал, а губами мне назвал имя — Аида Пера.

— Во сколько?

Диетичекая Кола во мне булькнула.

— Не говорите о нашем визите. Не вспоминайте этот звонок.

Пера что-то ему ответила.

— Сделайте так чтобы она вышла.

Она опять что-то сказала.

— Ага.

Пауза.

— Мы разберемся с этим.

Гальяно закончил разговор и бросил телефон на сидение.

— Посол дома и готов к развлечениям, — предположила я.

— Вчера в девять вечера прилетел к своей милашке.

— Довольно быстро.

— Наверное, хотел сказать что заказал службу в церкви.

— Думаешь тебе надо быть поблизости?

— Никогда не можешь сказать куда занесет.

— А почему просто не зацапать и не прижать козла?

— Ты когда-нибудь слыхала о Венской Конвенции про дипломатические и консульские отношения?

Я покачала головой.

— Это такая штука из-за которой возможности местной власти очень ограничены в плане ареста или задержания дипломатов.

— Дипломатическая неприкосновенность.

— Так точно.

— Вот почему Нью-Йорк каждый год в заднице из-за триллионов штрафов на парковках, — негодующе сказала я, и допила Колу. — Иммунитет распространяется на уголовные преступления?

— Иммунитет не работает только за пределами штата, в данном случае Канады. Если Канада отказывает в иммунитете, то Гватемала может только объявить Спектера «персоной нон грата».

— Персона нон грата?

— Да, объявить нежелательной персоной и выслать.

— Гватемальские власти не могут вести расследование в пределах своей страны?

— Мы можем работать хоть до умопомрачения, но нам требуется разрешение канадских властей на допрос канадского дипломата.

— Делали официальный запрос?

— В процессе. Если правильно преподнесем дело, то нам может быть разрешат допросить Спектера в присутствии канадского офицера…

— Райан, — тут же вспомнила я.

— Райан, может кто-то еще из дипломатического корпуса. Но тут еще вот какая заковыка. Спектер должен согласится, но он не под присягой так что данные им сведения не могут быть использованы в суде, чтобы не нанести ущерб его неприкосновенности от возможного судебного преследования.

— Выслать из страны и всех делов.

— Хорошо бы так.

* * *

Райан был в конференц-зале на втором этаже, где я впервые познакомилась с Антонио Диазом, печально известным прокурором. На столе перед ним высились стопки и кучки книг, журналов, буклетов, блокнотов и папок.

Райан сидел подперев рукой голову и слушал диктофон, такой же как у Нордстерна. Справа от него лежала, по крайней мере, дюжина кассет. Две были справа.

Увидев нас, он остановил пленку и откинулся на стуле.

— Господи, это мучение, — поприветствовал он.

Мы ждали продолжения.

— Наш будущий Пулитцеровский лауреат поговорил со многими злыми людьми.

— В Чупан-Йа? — спросила я.

— И в других деревнях где орудовала армия. Там просто как Гестапо поработало.

— Что-нибудь нашел что объяснит интерес Нордстерна? — Гальяно пристроился на угол стола.

— Может быть. Но откуда я могу знать что это оно?

Я взяла кассеты в руки. На каждой было указано название. Много было записей майя — сын сеньоры Ч’и’ип, старик из деревни на западе от Чупан-Йа.

На некоторых было по несколько интервью — Матео Рейс вместе с Еленой Норвилло и Марией Пейз, Т. Брэннан в паре с Е. Сандоваль.

— Кто это Е. Сандоваль? — удивилась я.

Гальяно пожал плечами.

— Наверное, Нордстерн провел интервью сразу после твоего.

Райан глубоко вздохнул, я посмотрела на него. Он выглядел уставшим.

— Если тебе нужна помощь, то я могу сказать Матео что не приеду до завтра, — предложила я.

Райан радостно смотрел на меня, словно я сообщила что он выиграл в лотерею.

— Не помешало бы. Ты больше понимаешь во всем этом. — Он ткнул пальцем в чемодан под окном. — Я разрешу тебе порыться в грязном белье Нордстерна.

— Нет, спасибо. Одних грязных шорт мне хватило.

Гальяно встал.

— Я планировал провести вечер вместе с Эрнандесом.

Райан удивленно поднял брови.

— Тэмпи объяснит. Прочь с поля боя.

— Что ты хочешь чтобы я делала? — спросила я у Райана.

— Просмотри бумаги, пока я прослушиваю эти записи.

— Что искать?

— Все.

Я позвонила Матео. Он не был против моей задержки. Я спросила его про Е. Сандоваль. Он рассказал что Евгения Сандоваль работает в Центре исторических и социальных исследований. Я положила трубку и пересказала все Райану.