Много дней впереди - [30]

Я увидел: вдруг лицо у Фёдора Григорьевича стало белым — белее, чем скатерть на столе. Он рывком отодвинулся от стола вместе со стулом, перегнулся к старику.

— Что!.. Вчера ещё не доехала?!

— Да… Надо немедленно… Поиски… Больница уже отправила машину… Может быть, поможете и вы, ваша экспедиция?

Я не помню, как очутился возле столика.

— Мама! — закричал я. — Где мама? Что с моей мамой? Она, она…

Фёдор Григорьевич обнял меня за плечи.

— Как же это мы!.. Женя, подожди, Женя… Этим не поможешь… Сейчас мы выясним. Это какое-то недоразумение… Не может быть… Пойдём!

Мы с Фёдором Григорьевичем — и старик с нами — вышли в раздевалку. И только тут я заметил, что по-прежнему держу в руках пирожное, руки у меня перемазаны кремом. Я выбросил его в урну и стал одеваться. Слёз у меня не было. А было, как будто кто-то сжал мне горло рукой и не отпускает.

— Скорей! Скорей! — повторял Фёдор Григорьевич, хотя он и главный врач шли так быстро, что мне пришлось бежать до самой экспедиции.

Фёдор Григорьевич не раздеваясь сел за стол в кабинете и начал крутить ручку телефона.

— Дайте гараж экспедиции… Гараж? Гараж?.. Говорит Маковский.

Он приказывал, чтобы немедленно снарядили в дальний рейс по трудным, самым труднопроходимым дорогам вездеход. «ГАЗ-63», тот, что недавно получили. И пусть полностью заправят его и с собой возьмут две бочки бензина. А в кузов надо кинуть спальные мешки, дохи… Пусть механик сам проверит машину, но долго пусть не возится. Через час, самое позднее, она должна стоять у конторы, готовая к поездке.

Он повесил трубку и спросил у врача:

— А в сельсовет вы звонили? Нет?.. Что же так! Надо же и им дать знать, чтобы они выслали в тайгу людей и упряжки… Звоните отсюда.

Он уступил ему место у телефона, и тот стал добиваться у дежурной, чтобы его как можно быстрее, без промедления, без всякой очереди соединили с этим сельсоветом. Я не мог разобрать, как он называется. А я сидел на том же ящике с землёй у стены, и тёр липкие руки, и думал, что нет, не может этого быть! Чтобы мне больше никогда не ждать маму с работы? Чтобы она никогда не узнала про четвёрку по арифметике? Чтобы не увидела в новой меховой куртке? Всегда обо мне… «Женя, будешь переходить улицу, посмотри сперва налево, потом направо… Женя, не сиди возле открытого окна — ты простудишься… Женя, пойдёте с Кристепом гулять, не уходите далеко…» А сама, а сама! Нет, нет, нет, нет, нет!.. Это невозможно, чтобы я больше никогда не увидел маму!

— Я не хочу, не хочу! — закричал я. — Дядя Федя! Надо быстрей! Где она, где?..

Он ладонью потёр лоб:

— Да, где?.. Быстрей!.. Машину уже готовят. Ты слышал, я звонил. Из больницы машина уже ушла. И там, на месте, тоже направляют людей. Но ты подожди минутку, я сейчас…

Он вышел, а потом вместе с ним в комнате появилась та самая тётка, у которой я спрашивал, как мне найти Маковского, когда первый раз пришёл к нему в экспедицию. Недавно это было, и тогда я не думал, что такое может случиться…

— Женя, Женя… — тронул меня Фёдор Григорьевич за рукав. — Через час, даже раньше, я уезжаю. За мамой. Я её найду, я тебе обещаю! Всю тайгу, шаг за шагом, пройду! А ты…

— Пойдём к нам, Женя? — сказала эта женщина. — Ты у нас побудешь, пока мама и дядя Федя не вернутся… Ты же с Олечкой в одном классе учишься, верно? А это моя дочка. Так пойдём, хорошо?

Я сказал: хорошо, я пойду, но сперва мне обязательно надо заглянуть в школу. А потом вернусь сюда и пойду к ним, раз они так хотят… К ним, к себе домой, в школу, в контору — мне всё равно.

Дядя Федя посмотрел на Олину мать.

— Пусть в школу сходит? — спросил он у неё.

— Пусть сходит… Там его ребята. Ты с ними сюда вернёшься, Женя?

— Можно с ними, — сказал я.

6

Шёл я медленно, у меня совсем не стало сил.

Мне не очень уж и обязательно было в школу, но не мог я сидеть на одном месте и смотреть, как все что-то делают, чтобы искать маму, а я ничем не могу помочь.

В школе кончился первый урок, была перемена. В большом коридоре, у той двери, что ведёт во двор, стояли Кристеп, Оля и Костя Макаров и показывали друг другу какие-то бумажки, сверяли ответы.

Кристеп первым увидел меня и махнул, чтобы я подошёл к ним.

Я подошёл.

— Ты контрольной по арифметике испугался, да?.. — начала Оля. — Вера Петровна сказала: завтра будешь писать отдельно… — Но тут она, должно быть, повнимательней посмотрела на меня. — Что такое, Женя, случилось? Что с тобой, Женька?

Я не сразу смог ответить — горло у меня снова перехватило.

— Мама… у меня… мама потерялась в тайге, — выговорил я кое-как. — Поехала на вызов к больному, далеко, и пропала. Никто не знает, где она, где искать её…

Так я им всё рассказал, что знал сам, и они тоже перепугались, тоже ничего не могли сказать, но больше не проверяли по своим бумажкам — сходятся у них ответы или нет.

Оля первой в себя пришла:

— Ты подожди, Женя… А мы пойдём к Вере Петровне, чтобы она отпустила нас всех троих с уроков. И мы побудем с тобой, чтоб не один ты… Пойдём к нам или к тебе. Правильно я говорю, ребята?

— А то нет? — сказал Костя. — Мы все будем с тобой, Женька, не бросим…

Мы оба и не вспомнили, что дрались, что с тех пор не разговариваем.