Длинные упругие весла то становились легкими, то наливались тяжестью, когда Костя Радоев погружал лопасти в воду.
Марина устроилась на корме рядом с Володькой и звонко пришлепывала ладонью расплывчатые солнечные пятна за бортом. Левка и Люда — те совсем притихли. До Кости доносился с носа их неразборчивый шепот.
Желтый пляж остался далеко за кормой. Там копошились разноцветные купальники. Одни неожиданно пропадали в прибрежной пене, другие — появлялись из нее.
Володька несколько раз предлагал сменить его, но Костя упорно не уступал весел. Он больше года прожил в Кисловодске, в Баку вернулся недавно, и начале четвертой четверги. А в Кисловодске не то что погрести, искупаться толком негде. Вот раньше, живя у моря постоянно, он скучал об Эльбрусе, о походах в горы. А возле гор не переставал думать о море.
Не прошло недели после возвращения, а Косте начало казаться, что он вообще никуда не уезжал. Володька Васильев и Люда Титова — это были старые товарищи, с первого класса вместе. Левка Ольшевский пришел к ним незадолго до Костиного отъезда, но они знали друг друга и прежде. А вот Марина появилась за время его отсутствия. Приехала в Баку из Ленинграда и жила у своей тетки.
— Ве-ес-ла-а... су-шить!— скомандовал Володька и положил руль направо. Шлюпка еще немного проскользила по воде и к берегу повернулась боком.
Костя вытащил весла из уключин, пристроил вдоль бортов.
— А вы, ребята, помните, что сегодня — самый длинный день в году?— неизвестно почему задала Люда этот вопрос.
— Ты сама? Сама сделала это астрономическое открытие? Или тебе Левка нашептал?— поинтересовался Володька.
— А тебе завидно?— отрезала Люда — курносая, с косичками, ее лучше было не трогать.— Ты и сам, я вижу, не прочь бы с кем-нибудь пошептаться!
— Ну, как дети,— остановил их Костя.— Экзамены позади, и все дни теперь будут самыми длинными. Я и то настроен мирно, а ведь с непривычки все же натер руки.— Он в доказательство выставил ладони с налившимися пузырями.
— Я же говорил тебе — давай сменю!— сердито хмыкнул Володька.— Но куда там! Тебе надо было класс показывать!
Костя бросил быстрый взгляд на Марину, как она отнеслась к словам Володьки. Но Марина смотрела в синюю колеблющуюся даль, как будто все это ее не касалось. Зато Люда, конечно, не могла не откликнуться!
— Ты руки растер? Волдыри? Значит, тебе нельзя купаться, соль разъест.
— Ну, вот еще!
Костя поднялся и расставил руки, чтобы сохранить равновесие. Он снял очки и подержал их, словно чего-то ожидая.
Но не дождался.
— Подержишь?— спросил он Марину.
— Давай,— ответила она.
Костя наступил на борт, и шлюпка накренилась и едва не зачерпнула, когда он прыгнул головой вперед. Вода коротко чавкнула и сомкнулась над ним. Люда покинула своего Левку и пересела поближе к Марине. Пока она пересаживалась, Костя вынырнул метрах в десяти. Он высунулся из воды по пояс и помахал рукой, Володька закрепил руль.
— Пойду-ка и я,— сказал оп.— Левка, ты там не заснул?
— Пока нет. А хорошо бы...
Левка осторожно полез в воду. А Володька, как сидел, так и плюхнулся с кормы.
Без ребят в шлюпке стало свободнее, и Марина вытянула длинные ноги. Прищурилась на солнце.
— А он хорошо плавает,— сказала Люда.
— Да... А кто — он?
— Ты, правда, не знаешь? Или прикидываешься? Марина отняла руку от глаз и посмотрела на Люду.
— Честное слово! Хочешь верь, хочешь не верь, а пока — не знаю. Вот видишь — мы же так и ходим втроем. Поездку на море Костя придумал. Володька был против, но поехал.
— Прямо как в кинокартине «Моя любовь»,— вздохнула Люда.— Но постоянно так же не будет.
— Знаю... Тебе хорошо, возле тебя один Левка. И тебе все ясно, и ему.
— Левка — да, но так не всегда было. Мне писал записки — этот, Вадька из девятого «б», лохматый. И раза два мы тоже ходили втроем, как вы. Но Левка — он же только с виду рохля.
Марина уперлась подбородком в колени.
— А все-таки... приятно немножко, что они дуются и мучаются из-за тебя,— сказала она.— Но что я могу? Один — просто мальчишка! Под руку взять боится. Стихи читает: «Ты взглянула, я принял смущенно и дерзко взор надменный и отдал поклон; обратясь к кавалеру намеренно резко, ты сказала — и этот влюблен». А тот воображает, что я в него влюблена, но скрываю.
— А Володька иначе и не может думать. Он раньше Кости с тобой познакомился. И вообще... Ты все время с ними, с обоими.
Марина осторожно тронула море ногой.
— Как живое,— сказала она.— И совсем непохожее на наше, там вода светлее. Балтика — седая и чуть отливает янтарем.
— А я никакого моря, кроме Каспия, не видела. Ты что, окунуться хочешь? Смотри, Маринка... Так далеко от берега!
— Вблизи — тоже страшно. А безопасней всего — в ванне...
Марина полезла в воду и, держась за борт, болтала ногами. Море вдали казалось синим, а возле шлюпки было зеленоватое.
Люда помогла ей влезть обратно. С нее стекала вода, но волосы остались сухими. Марина приложила ладони к красноватым бедрам.
— Пока ничего,— сказала она.— А к вечеру будет жечь.
— Смотри, наши мальчишки сюда плывут. Марина повернулась и тоже стала смотреть на вылетающие из воды руки.
— Кажется, они опять решили класс показывать,— продолжала Люда.— Кто же у них первым? Костя? Нет. Это Володька... А Костя догоняет.
