Мнимая невеста - [26]

Микеле поднял за нее бокал:

— За то, чтобы мы отпраздновали твой день рождения с шиком!

— Думаю, мы устроим торжественный ужин. Ну, скажем, в «Хилтоне», — предложил Леоне.

Он стал советоваться с Микеле, как вдруг синьора Париджи невозмутимо проговорила:

— Нет, Леоне. Думаю, не нужно никаких ресторанов. У нас семейное событие, вот и устроим дома праздничный ужин. Пригласим гостей — самых близких друзей и кое-кого из родни. Как вы считаете?

Все замерли от удивления. Первым очнулся Леоне.

— Дома?! Но… — хотел было возразить он, однако передумал и невозмутимо продолжал: — Ну конечно. Домашний прием в честь Аликс. Что может быть лучше? Только ты представляешь, сколько хлопот с этим связано?

— Ну и что? — Синьора была невозмутима. Он пожал плечами и с улыбкой спросил:

— Значит, ты чувствуешь в себе силы, мачеха, устроить этот прием?

— А почему бы и нет?

— Хорошо. Значит, мы его устроим, — заключил Леоне, бросив заговорщицкий взгляд на Аликс, словно ожидая от нее поддержки.

Потом они вчетвером отправились домой, оставив Венецию в клубе на попечении ее верного Джиральдо. Поцеловав Аликс на ночь, синьора удалилась к себе в спальню, Микеле предложил чего-нибудь выпить, на что Леоне согласился, но Аликс отказалась.

— Мне на сегодня достаточно, — сказала она, умиротворенно улыбаясь обоим. — Вечер был прекрасный. Спасибо вам большое.

Микеле учтиво поклонился.

— Спасибо вам, синьорина! — Потом вдруг взяв Аликс за руку, спросил: — А как насчет поцелуя на ночь?

Аликс смутилась, пытаясь выдернуть руку, но он крепко держал ее, а его прищуренные глаза предупреждали о надвигающемся мрачном настроении.

Аликс невольно перевела взгляд на Леоне, словно ища поддержки. Тот нахмурился и быстро подошел к Микеле.

— Ну довольно! — резко сказал он. — Хватит — значит, хватит. Нечего ломать комедию передо мной.

Микеле с вызовом смотрел на него.

— А кто говорит, что это комедия? Все по правде. Аликс сказала, что я подарил ей чудесный вечер, и вот я жду награды.

Вместо ответа Леоне забрал у него бокал, принес свой и выплеснул в окно содержимое обоих.

— Аликс права — всем нам в самом деле хватит на сегодня. И я советую тебе, друг мой, отправляться в постель. Аликс, пойдемте!

Они слышали, как у них за спиной Микеле налил себе другую порцию, но Леоне никак не отреагировал. За дверью он наклонился, чтобы поцеловать руку Аликс, но потом, внезапно передумав, прикоснулся губами поочередно к ее обеим щекам, как это всегда делают итальянцы в знак прощания или приветствия.

— Спокойной ночи, — сказал он. — И спасибо вам за все. Не только за чудесный вечер. — Он явно надеялся, что Аликс поняла его.

— Спокойной ночи, — ответила она.

Внутри у Аликс все светилось от радости. Гораздо меньше, чем поцелуй, но чуть больше, чем рукопожатие — сам по себе этот жест не означал ничего. Но именно им Леоне так или иначе дал ей понять, что теперь она одна из них. А слова благодарности, сопровождавшие этот жест, придали ему сокровенный смысл… Словно это был обряд посвящения… Лавры, которых она удостоилась…

Позже Аликс пришлось задуматься, стоило ли ей ожидать продолжения того успеха, который так вдохновил ее в то воскресенье. В течение последующих двух недель перед ее днем рождения Дора Париджи энергично готовилась к предстоящему приему — рассылала приглашения и даже обсуждала меню с Аликс и поваром. Но наступали моменты, когда Аликс понимала, что не следовало затевать этих хлопот и что они допустили ошибку. Неужели кому-то захочется прийти на этот вечер, где виновницей торжества будет она? Им с Микеле лучше было бы отметить это событие вдвоем, без синьоры. И зачем приглашать этих гостей? Ведь они придут только для того, чтобы не расстраивать пожилую женщину.

У Аликс были все основания для таких мрачных мыслей. Во-первых, Леоне уехал по делам в Милан и взял с собой Венецию, собираясь погостить с нею несколько дней у друзей в Болонье. Во-вторых, Микеле, пользуясь отсутствием брата, умудрялся пропадать почти каждый день, а периодически и почти всегда неожиданно появляясь дома, увертывался от вопросов, на которые ему не хотелось отвечать.

«Все-таки не гожусь я на роль „приманки для диких уток“», — думала Аликс, разрываясь между симпатией к своенравному Микеле и жалостью к его бедной матери, безропотно сносившей все его выходки. Стоило Аликс попытаться призвать его к порядку, как он упрекнул ее в том, что она перешла на сторону врага. «Кот спит — мыши ликуют», — процитировал он итальянскую поговорку и в ту же ночь сбежал из дому, а на следующее утро объяснил свое отсутствие тем, что накануне сильно припозднился и решил переночевать в своей квартире на Трастевере.

Леоне и Венеция вернулись за день до дня рождения Аликс. Синьора пребывала в самом что ни на есть приподнятом настроении, и Леоне сразу же заметил это. Но в беседе наедине Аликс пожаловалась ему на частую смену настроений синьоры за время их отсутствия.

О поведении Микеле Аликс предпочла умолчать, зато с удовольствием рассказывала о тех случаях, когда он сопровождал их с синьорой куда-нибудь.

— Он возил нас в ресторан и по магазинам. Ваша мачеха настояла на том, чтобы он купил мне ко дню рождения подарок — вечернее платье. Она заставила Микеле раскошелиться, и я не могла отказаться.