Младший сын 2 - [9]
– А как тут сидеть? – удивляется Ирма, с разных сторон заглядывая под стол, стоящий на невысоком подиуме.
– Сейчас покажу. Лезь сюда. – Командует Лола, показывая пример.
Под руководством Лолы, Ирма занимает место на стороне подушек под спину, я сажусь напротив.
– А ты разве не между нами? – проявляет интерес к этикету Лола.
Ирма вопросительно поднимает бровь вслед за ней.
– Так-то да, это если мы собираемся, чтоб вы за мной ухаживали за столом, – смеюсь. – Но тогда становится актуальным вопрос, кто сидит по левую руку, а кто по правую. Предлагаю сейчас этим не заморачиваться. И давайте, для начала, сегодня я ухаживаю…
– Не по обычаям, – сомневается Лола под звенящее любопытство Ирмы.
– Да и пёс с ним, – машу рукой. – Кто видит?!
«Комплимент», как обычно, подают в течение трёх минут. Об остальных блюдах сообщают, что сегодня будет чуть дольше, примерно через полчаса.
– Почему судья сказала, «втягиваете меня»? – спрашиваю Лолу в ожидании основного ужина (или завтрака?) – Ведение кейса – это что, не её обязанность? Я понял, что ты не хочешь, чтоб я говорил. Но сейчас хотел бы понять подоплёку.
– А как понял? – спрашивает Ирма. – Я вот ничего не поняла.
– Во-первых, тебя как раз попросили выйти, – напоминаю. – И ты согласилась.
– Я всё равно слышала, – замечает Ирма.
– Во-вторых у неё искра медицина, а у меня – ветеринария, – поясняю. – Мы рядом друг друга неплохо ощущаем. Не до разговоров мысленно, но всё же…
– Кланы. Межклановые тёрки, – прерывает мои изъяснения Лола. – Государство не всегда помощник в конфликтах, хоть об этом вслух не принято говорить.
– Кланы же давно отменили?! – удивляемся вместе с Ирмой. – Что за атавизм? – добавляет она.
– Ага. На словах. – Покладисто соглашается Лола. – Зачем декларировать то, что и так работает? Например, у отца есть группа полицейских офицеров-друзей, с которыми они ведут и финансово-хозяйственную деятельность.
– Запрещено же, нет? – лениво роняет Ирма и тянется за лепёшкой.
– Формально – да. Но не докажут же, – пожимает плечами Лола. – Оформлено на других. Получатель дивидендов – официально бабуля. Закон в норме. Ну и, мой отец как раз и работает во внутренней безопасности…
– Ничего себе, – присвистываю. – Прямо организованная группа.
– А то, – кивает Лола. – Но формально, всё по закону: кто может запретить моей бабуле участвовать в бизнесе? Как и кто может запретить отцу давать ей консультации в нерабочее время? А что до судьи… От того, что не продекларированы, сами же кланы не исчезли с точки зрения функционала. Например, у департамента отца всегда были тёрки с военной полицией. Оно выходит за рамки личной неприязни, именно что клановые войны. В переносном смысле… Вот пара кадетов оказались из аналогичного клана, судья в курсе. И получилось, что в моём лице в дело «вписался» клан отца. А с той стороны – противодействие логично ожидать равноценным. Судья, получается, как камешек меж жерновов.
– Ничего себе. У вас, по факту, далеко не один закон для всех, как тот судья сказал, – констатирую вслух.
– Закон один. Практики применения разные, – не соглашается Лола. – Говоря прагматично, по одной и той же статье, наказание может варьироваться от общественного порицания до смертной казни. За одно и то же действие. И всё это, в диапазоне от и до, будет полностью законно.
– Формально, на старте у двух обвиняемых шансы в паритете? – спрашивает Ирма. – Но у того, который из Клана, шансов выйти на общественное порицание будет больше?
– Как и у одиночки – огрести по полной. – кивает Лола. Затем она смотрит на меня, читает что-то у меня на лице и добавляет. – Можно подумать у вас иначе!
– Ну-у-у, сейчас у нас вообще никак, – говорю, чуть подумав. – Судя по сайту правительства…
– Да, я тоже пыталась зайти, – почему-то виновато кивает Лола. – Видела.
– А до вируса если, знаешь, у нас всё же было попроще. Вертикаль чуть иная, что ли, – задумываюсь ненадолго, анализируя различия систем. – Понимаешь у нас тот, кто не Хан, хотел сказать ниже Хана, но это неверно… вот он всегда имеет право обратиться к Хану напрямую. Если что не так. И вопрос будет рассмотрен; самим Ханом, либо такими же взрослыми членами Ханской семьи. А семьи у нас большие…
– Я в курсе, – мягко улыбается Лола.
– Вот в семье Хана всегда есть стадо аксакалов… – продолжаю.
Девочки откровенно ржут: видимо, Ирма откуда-то тоже в курсе размеров наших семей.
– В общем, аксакалов в Ханской семье много, не знаю, как точнее сказать. Всегда есть достаточно большая группа стариков, которым нечего делать. В том числе, достаточно не глупые, пожившие, много видевшие апайки, заставшие ещё времена до статуса.
– Бабушки, – коротко переводит Ирме Лола.
– На сегодня, суждение любого старика из Ханской семьи, не дальше третьего колена, имеет вес, равный по значению чему-то типа решения Верховного Суда, если адаптировано к вашим реалиям. – Продолжаю рассказывать. – Но раньше могли судить только мужчины, а сейчас можно и женщинам. Вот апайки, ты даже не представляешь с каким энтузиазмом, разбираются во всех этих делах, что называется, не покладая рук! И у нас же все равны формально, я про общество.
