Младшая сестренка - [29]

– Тогда ты не будешь возражать, если я поеду с тобой? – продолжила Джулия.

Эдвард удивленно уставился на жену.

– Ты, должно быть, шутишь?

– Нет, я серьезно, – заявила Джулия, надкусывая тост и удивляясь собственной смелости. Она пойдет на все, чтобы завоевать этого мужчину. И совсем неважно, что он всегда будет больше любить Мэри. – Я могу расспросить женщин-работниц, – добавила она. – С тобой они смогут только кокетничать, но делиться проблемами будут со мной.

– Но ты должна смотреть за ребенком, – уже слабее воспротивился Эдвард.

– Ничего страшного, – не согласилась Джулия. – Твоя мать сказала, что может взять его на любое время. Она вообще считает, что нам следует уехать из города на несколько дней.

Нонна Гонсалес, конечно же, имела в виду продолжение медового месяца, а не поездку в Ватерхаус. Заехав в детский сад, чтобы оставить там Джонни, Эдвард и Джулия отправились в офис. Внеочередное собрание членов правления Фонда Гонсалес созвал на час дня. Собравшиеся долго не хотели соглашаться с планом босса, но, в конце концов, уступили.

– Если ты все-таки собираешься ехать, нам остается только благословить тебя, – сказал седовласый мужчина.

– Есть еще один момент, – выступила после голосования Джулия. До этого она только стенографировала, не проронив ни слова, и теперь все присутствующие уставились на нее. – Как вы, наверное, знаете, мы с Эдвардом поженились в прошлую субботу. Я хочу сопровождать мужа.

Как и предполагалось, ее просьба вызвала резкое осуждение. Но, к удивлению Джулии, ее поддержал Фернандо.

– Она будет хорошим свидетелем, Эдвард.

В конечном счете, противники ее идеи во главе с Эдвардом сдались. С весьма недовольным видом после собрания он позвонил, матери и сказал, что они с Джулией собираются в четверг на несколько дней уехать из города. Конечно, если она сможет присмотреть за Джонни…

Не было сомнений, что та с радостью согласится. К тому же Нонна догадывалась, что между Эдвардом и Джулией не все гладко, и полагала, надо дать им возможность наладить свои отношения.

Эдвард разделял надежды матери, хотя ему очень не нравилось, что его хрупкая молодая жена поедет с ним в такое место.

Несмотря на то, что они были женаты четыре дня, Джулия чувствовала себя скорее компаньоном мужа, а не женой. Они с Эдвардом забрали из детского сада Джонни, съели за ужином пиццу и, по молчаливому соглашению, заснули на разных концах кровати.

На следующее утро они собрали вещи Джонни и отвезли его в дом стариков Гонсалес.

После этого молодожены поехали в офис обсудить с Фернандо последние детали поездки и выбрать одежду из той, что Руис купил в магазине поношенных вещей.

Джулия остановила свой выбор на потертых джинсах и цветастой рубашке. Она коротко остригла ногти и свела с них розовый лак, но, когда Эдвард подал ей уродливый хлопчатобумажный бюстгальтер и такие же трусики, попыталась запротестовать:

– Это обязательно?

– Боюсь, что да, – ответил тот. – Ты же будешь пользоваться душем.

В ответ на удивление, написанное на ее лице, Эдвард объяснил, что в трейлерах Ватерхауса нет воды и ее нужно будет носить от общей колонки, все «удобства»– на улице, душевые общие, разделенные металлическими перегородками.

– Ты не передумала? – с надеждой спросил он.

Но Джулия храбро заявила, что может выдержать любые условия… несколько дней.

Втроем с Руисом они поужинали во французском ресторане, а потом Фернандо повез их на своем пикапе в Ватерхаус.

Когда они подъехали к плантации, уже стемнело.

– Какие еще будут указания, Эд? – спросил Фернандо.

– Снести ворота, если ничего не услышишь от нас в течение трех дней.

– Понял. Осторожно там…

Помощник высадил их и уехал.

Ворота были закрыты, и, хотя молодые люди звонили, стучали и кричали минут пять-шесть, они с трудом привлекли внимание пожилого мужчины с редкими волосами и мясистым красным, как у алкоголика, носом. Он открыл ворота и с недоверием уставился на парочку.

– Нам сказали, вам нужны работники, – проговорил с резким испанским акцентом Эдвард.

– Правильно сказали, – ответил, криво усмехаясь, мужчина. – Есть оружие, Хосе? А твоя подружка может работать?

Хотя губы Эдварда и скривились оттого, что к нему обратились, используя распространенное испанское имя, он вежливо ответил:

– У меня нет пистолета, сеньор. Моя жена хочет работать.

Пожав плечами, мужчина пропустил их внутрь.

Следуя за мужчиной, представившимся Фредом, бухгалтером и распорядителем плантации, Эдвард и Джулия подошли к маленькому деревянному дому, служившему офисом, где встретили еще двух обитателей Ватерхауса, куривших на ступеньках крыльца. Ник, молодой человек двадцати с лишним лет, с сальными светлыми волосами, носил в кобуре на поясе кольт сорок пятого калибра; Юстина, рыжеватая женщина сорока с лишним лет, заправляла столовой и магазинчиком. Ник без всякого стеснения разглядывал с головы до ног Джулию, словно на шее у нее висела табличка с надписью «Продается».

– Ваши имена? – спросил Фред. – Где машина и багаж?

Вежливо Эдвард представил их как Эдварда и Джулию Кончитос и объяснил, что их старый пикап сломался, а вещи украли.

Фред вроде бы поверил ему. Когда Джулия узнала распорядок дня в лагере – работа с шести утра до восемнадцати, отбой в девятнадцать, никаких покупок еды, напитков, сигарет, кроме как в счет зарплаты, для соблюдения порядка и дисциплины, – она подумала, что Ватерхаус скорее похож на тюрьму, чем на плантацию. Фред потребовал оплатить аренду на неделю вперед и положить имеющуюся у них наличность в общий сейф в счет будущих покупок. Это заставило Джулию почувствовать такую беспомощность, какой она не ощущала ни разу в жизни, хотя прекрасно знала, что им предстоит провести здесь всего три дня.