Высокий рыжеволосый мужчина со светлыми бровями стоял спиной к ней, прижавшись к толстому двойному стеклу. Он походил на рано вытянувшегося подростка, развлекающегося подглядыванием в окна. Его взгляд был неотрывно прикован к бело-розовому свертку. Если верить табличке, прикрепленной к кровати, это была девочка по фамилии Даннер.
Марго, облаченная в цветастый стеганый халат, впервые спустилась в холл отделения для новорожденных проверить, как чувствует себя Бет-Энн.
Забавно, подумала она, как серьезно относится к рождению младенца этот странный человек. Но, не в пример мне, он вовсе не выглядит озабоченным. Чуть позже ей показалось, что он вот-вот защебечет от восторга, как жаворонок. Ему, видно, никак не удавалось сдерживать рвущуюся наружу радость. Она с трудом подавила тяжелый стон, вызванный прямо противоположными чувствами.
Счастье. Печаль. Страх. Любовь. Когда все это сидит внутри, один Бог знает, какое из этих различных и причудливо переплетенных чувств выплывет наружу. Так часто в эти дни они вызывали у нее потоки слез.
Но сейчас преобладающим было все-таки счастье. Прижавшись лицом к стеклу, Марго с нарастающим чувством материнской любви разглядывала трепещущие и легкие, как крылья бабочки, пальчики малышки Рурк.
— Бет-Энн Рурк, — прошептала Марго. — Ты никогда не узнаешь, как много значит твое появление.
Просто чудо, что, несмотря на борьбу с тяжелой формой рака, Джим осчастливил Марго. Теперь она вернула долг, произведя на свет этот драгоценный подарок.
Прежде, чем стало поздно.
Здоровье Джима ухудшалось. Хотя врачи и пытались внушать надежду, Марго знала: они так говорят, чтобы их хоть как-то поддержать. Маленькая Бет-Энн, хорошенькая и хрупкая, выглядевшая сейчас такой цветущей, стала бессмертием Джима. Он будет жить в новом поколении. И только это останется после него.
Джим еще не видел своей дочери. Его положили на рентгенотерапию в Центр по борьбе с раком, за день до того, как у Марго начались схватки. А до родов она наблюдалась в «Бейлис мемориале», и ее положили туда, так как там были свободные места. В результате они оказались в разных больницах далеко от главного комплекса Сиэтла, который шутливо называли «Груда таблеток», так плотно сконцентрировались там медицинские учреждения.
Нелл Хафнер, одна из постоянных сиделок ракового центра и их соседка в городском квартале Равенна, уже ждала Марго, когда та вернулась в палату.
— Как там Джимми? — тревожно спросила Марго, спускаясь с небес на землю. — Я звонила ему после обеда, он чувствовал себя не слишком хорошо.
— Когда я дежурила, вроде бы было получше. Он рвется увидеть тебя и малышку.
Поставив сумку на пол, Нелл с удовольствием устроилась в скрипучем коричневом кресле, обитом искусственной кожей. Она вытащила ручку, блокнот с несколькими листочками бумаги и пару записных книжек в толстом голубом переплете. На одной из них была надпись «Все проходит».
Марго сбросила шлепанцы и нырнула в кровать. За время болезни Джима она и Нелл стали близкими подругами, и Марго чувствовала себя в присутствии Нелл спокойно, как дома. Откинув буйные кудри, чтобы они не лезли в глаза, Марго улыбнулась пожилой женщине. Жизнь продолжалась. Не стоит даже иногда впадать в панику.
Марго была взвинчена до предела, нервы, казалось, готовы были лопнуть. Она ждала частного детектива Гарри Спенса с сообщением о результатах поисков. За последние восемь лет она все потеряла — ее муж, Джим, умер в 1964 году, и совсем недавно погибла ее семилетняя дочь, ехавшая в школьном автобусе, который попал в аварию. Но, если верить генетическому исследованию, проведенному за несколько недель до гибели Бет-Энн, Марго потеряла еще не все. Может быть, у нее все-таки есть дочь.
Развернутое изучение генетических данных было предпринято, чтобы выяснить, не было ли у девочки наследственной предрасположенности к быстро текущему раку, который унес Джима. Нужно было взять образцы крови Джима, которые хранились замороженными, изучить их и сравнить с кровью, взятой из кончика пальца живой и здоровой Бет-Энн. Это казалось совсем простым. Легкий укол, милая улыбка и леденец на палочке для Бет-Энн. Невероятно, но такое, казалось бы, незначительное событие перевернуло весь мир Марго.
Откуда-то, как в дешевой мелодраме, где для героев неожиданно все удачно складывается, возник Гарри Спенс и протянул Марго несколько листков с записями.
— Конечно, миссис Рурк, гарантий нет, — доложил он сухим и скрипучим, как наждачная бумага, голосом, — но вот что я нашел, посмотрите. В тот день, когда родилась Бет-Энн, в «Бейлис мемориале» в отделении для новорожденных находилась еще только одна девочка. Она родилась на шесть часов и двадцать три минуты позже, чем Бет-Энн.
Марго пристально посмотрела на него. Она не ожидала, что сведения окажутся такими точными и четкими, так легко определяемыми. Если бы было несколько кандидатур…
— Ее зовут Сюзанна Линн Даннер. Ее родители разошлись полтора года назад. Она все еще живет здесь, в Сиэтле, на бульваре Магнолий, со своим отцом Сетом Даннером. Он строит яхты вместе с братом.
— А ее мать?
