Митра - [59]

— Я только на несколько дней, потом уеду…

— Немедленно в кровать! — приказал отец. Из домашней аптечки он извлек пузырек с лекарствами, дал сыну таблетку снотворного. Приняв ее, Генрих сразу уснул.

Август собрал мокрую одежду, просмотрел карманы. В бумажнике обнаружил паспорт с фотографией Генриха на имя Альберта Шульца, место рождения — Берлин. Документ он спрятал, а одежду отнес в ванную.

— Это невероятно! — сказал он громко сам себе. Как он это сделал?..

Внезапно он услышал хриплый крик Генриха и бросился в спальню. Сын метался на постели, вскрикивая:

— Нет! Нет!..

Отец закрыл ему рот ладонью и с головой закутал одеялом, Генрих еще с минуту метался, весь в поту, наконец немного успокоился. Август дал ему еще одну таблетку, больной жадно ее проглотил, не переставая что-то бормотать.

— Откуда ты здесь взялся? Что с тобой?

— Не знаю… — выдохнул он, глядя на отца остановившимися глазами.

— Скажи, что произошло? — Августа начала охватывать паника.

Генрих слабо пошевелил губами.

— Потом, потом… — только и смог он произнести и погрузился в глубокий сон.

Август еще раз открыл фальшивый паспорт сына. Альберт Шульц, родившийся в Берлине, — небывалая вещь!

В это время раздался телефонный звонок. Август поднял трубку. Звонила Кристина из немецкого клуба. Она должна была прочитать там доклад для иранских и немецких ученых о результатах исследований рас в Иране. Ганс Бахман пригласил по этому случаю многих членов фашистской партии, называемой «Партия голубых». Он рассчитывал на сотрудничество с ними. Август как раз собирался ехать на эту встречу, когда появился Генрих.

— Послушай… Кристина… — произнес он, не совсем представляя, что следует сказать.

— Что с тобой? — спросила она.

— Возвращайся домой. Ты одна?

— Ты что, бредишь? Ты же знаешь, что я не одна… В чем дело?

— Я очень плохо чувствую себя, не могу сейчас прийти.

— Так внезапно? Я ждала чего-нибудь подобного, это в твоем стиле.

— Послушай…

— Никаких «послушай», к черту!

Разговаривая с женой, Август машинально смотрел на большую фотографию, стоящую на ночном столике. Они с Кристиной были сняты в саду на фоне заросшей виноградом стены дома. Фотография совершенно неожиданно навела его на одну мысль.

Август вскочил с кресла и направился в комнату, в которой Карл размещал свою коллекцию трубок. Из ящика комода достал ключ, выглянул в окно. Все еще шел сильный дождь, в саду никого не было, Набросив плащ, Август вышел из дворца, обошел его, раздвинул густые ветви винограда, закрывавшие дверь, спрятанную в задней стене дворца, открыл ее и вошел внутрь. В маленьком темном коридоре в беспорядке были разбросаны инструменты. Коридор вел в довольно большое подвальное помещение без окон. Вдоль стены стояла дубовая скамейка, небольшой вентилятор служил защитой от жары. В углу виднелся недостроенный камин.

Август очистил пол от остатков цемента, закрыл дверь. И тут он заметил, что комнату нельзя запереть снаружи; бросился в гараж, принес ящик с инструментами и лихорадочно взялся за работу. В стену забил крюк, заканчивающийся железной скобой, к двери прибил металлический лист. Теперь все это можно было соединить с засовом. Август отнес инструменты в гараж и быстро вернулся во дворец. Пот градом тек по его лицу, но теперь он был спокоен: место, где можно спрятать Генриха, было найдено. Через полчаса он услышал шум подъезжавшей машины. Взял со стола бумаги и авторучку и демонстративно вышел в холл навстречу Кристине.

— Ну, миленький, я что-то не вижу, чтобы ты был тяжело болен. Я думала, ты лежишь в постели, а ты ходишь себе как ни в чем не бывало… — заметила она язвительно.

— Как доклад? — спросил Август.

— Прошел превосходно, — с гордостью сказала Кристина. — Были ученые, наши и местные.

— В самом деле, доклад был удачен, — подтвердила Марта.

— Вы действительно нездоровы? — спросил Ганс. — Да, я что-то плохо себя чувствую.

— Должно быть, вы переработали. В таком случае не будем вам мешать, вы должны отдохнуть.

Когда Ганс и Марта пошли в свои комнаты, Кристина спросила:

— Эта «болезнь» что, от зависти?

— Приехал Генрих, — мрачным голосом сообщил Август.

— Ты что, бредишь? — Кристина смотрела на Августа так, словно он сошел с ума. — Ты, кажется, действительно болен.

Август провел ее в спальню.

— Удрал с фронта и приехал с фальшивым паспортом на имя Альберта Шульца.

— Но мы же получили телеграмму от командования вермахта, что он пал как герой, в бою, — все еще не могла поверить Кристина.

— Пока я не смог ничего от него узнать. У него высокая температура.

— Как он сюда добрался? Кто-нибудь его видел?

— Нет.

— Трус! Ни одна немецкая мать не перенесла бы такого позора!

— Пока мы должны его спрятать.

— Здесь? А Марта, а Ганс? О нет!

— Помнишь ту комнату, которую Карл приспособил себе в подвале, чтобы проводить там лето, когда врачи не разрешили ему находиться в пещере из-за ревматизма? Ганс, Марта и Маргит вообще о ней не знают, а прислуга уже, наверное, забыла. Даже дверь совершенно заросла виноградом.

В этот момент они услышали, что кто-то входит из салона в холл. Август быстро вышел из комнаты. Кристина с беспокойством встала у дверей. Только сейчас она поняла всю величину неприятности, свалившейся им на голову. Вернулся Август. В руке у него были какие-то письма.