Мистерия пирамид. Тайна Сфинкса - [13]

На основании наших линейных представлений об истории мы могли бы утверждать, что появление бенбен (перво-земли) из изначального хаоса ознаменовало собой рождение космоса, возникшего раз и навсегда и начавшего развиваться по своим собственным законам. Однако египтянам история представлялась циклической: случившееся в прошлом случится вновь. Хаос, или исфет, всякую минуту готов поглотить творение и обратить космос в нечто бесформенное. Бытие основано на равновесии между сотворенным космосом и изначальным хаосом - и равновесие это хрупкое, неуловимое, именуемое египтянами «ма'ат». Переводимое иногда как «истина», «ма'ат» вместе с тем обладает значением, соответствующим еврейскому понятию «шалом», арабскому - «салаам», санскритскому - «ом», гавайскому - «алоха», - все эти термины обозначают равновесие личного и космического начала. Чтобы сохранить «ма'ат», все во вселенной уравновешивается собственной противоположностью. Так сосуществуют женское и мужское, верх и низ, ночь и день, черное и белое, тленное и бессмертное.

На долю фараона выпала миссия вселенского значения - ему суждено стать мостом, соединяющим два мира. Это миры смерти - и бессмертия, бытия во вселенной - и посмертного инобытия. Фараон прогуливается в окружении богов, говорит на их языке, обретает равную им премудрость и ежедневно исполняет обряды, во время которых он как бы вновь созидает различные формы бытия, предотвращая, таким образом, растворение космоса в хаосе. Благодаря тому что фараон совершает ритуалы, в которых призывает творческие силы, разлитые в только что созданном ими космосе, выступить против сил хаоса, природа продолжает жить в естественном для нее ритме. Когда фараон удерживает «ма'ат», Нил вовремя разливается и входит в берега, Солнце творит свой путь с востока на запад, Луна возвращается на небо после трех дней тьмы, а в обеих частях Египта царят справедливость и процветание. Служение фараона кажется нечеловечески сложным, но он посвящает ему все свои силы не только в течение всей своей жизни, но и после смерти.

Как и следовало бы ожидать, египтяне чувствовали дуалистическую сущность гармонии и понимали, что оба мира существуют рядом. В первом, земном, мире царит смерть и все, что сопутствует ей: мучения, болезни, стремительность и непостоянство бытия. После смерти открывается мир иной, весьма похожий на тот, с которым мы познакомились при жизни, столь же прекрасный и способный дарить наслаждения, но вечный и неизменный, населенный духами, которых египтяне считали богами, и лишенный боли, смерти, страдания или тревог. Это благословенное место, где было бы отрадно жить - особенно вечно.

Чтобы на свет родился новый человек, миры должны были объединить свои усилия и действовать сообща. Физический мир, исполненный смерти, созидал тело, которое жило и действовало лишь благодаря духовной сущности ка. Ка могло покинуть тело во время сна или потери сознания, но обязательно возвращалось, во всяком случае, пока человек не умирал. Когда ка отлетало от тела, оно оставалось поблизости от могилы или надгробия. Поскольку во время жизни ка испытывало определенные чувства, например голод и жажду, то и после смерти оно продолжало нуждаться в пище и питье.

Каждый человек обладал также ба, которое лишено было личностного начала, присущего ка, и по сути своей являлось космической энергией, одушевлявшей все живое. После смерти человека ба возвращалось к изначальному космическому бытию, не унося с собой никаких воспоминаний о временном пребывании среди смертных.

В момент смерти каиба ускользали из тела и бросали его, как пустую раковину. Мумификация преображала его пустоту так, что тело могло стать причастным инобытию. Мумификация превращала тело в материал, пригодный для воскрешения, которое могло произойти при условии вторичного соединения в теле tea и ба. И все человеческое существо, в полном своем составе, могло переправиться в мир иной[21].

Полагают, что еще в период Древнего царства, по-видимому во времена правления Хуфу, совершился переворот в представлениях о местонахождении загробного царства. В глубокой древности считали, что мир иной находится на небесах, среди звезд. А после своей смерти и погребения мумифицированный фараон воскресал и совершал восхождение к звездам, где соединялся с сонмами богов. Однако впоследствии загробное царство превратилось в преисподнюю. Солнце на протяжении дня проделывает путь с востока на запад, а ночью заходит за горизонт, чтобы на рассвете вновь появиться на небесах с восточной стороны. И там, в неведомом царстве, лежащем под нашим мирозданием, ночами светит солнце, а боги и воскресшие души в вечном блаженстве проводят райские дни. Загробное царство спало с небес и вслед за солнцем отправилось в преисподнюю.

Хуфу (Хеопса) никогда не носил титул «сына Ра» - богу солнца поклонялись в святом для египтян городе Иуну, прославившемся в последующие времена под греческим названием Гелиополь, что значит «город солнца». Однако преемники Хуфу - фараоны IV династии Джедефре, Хафре (Хеф-рен), Менкаур (Микерин) - уже носили этот титул. Согласно одной из гипотез, столь важное изменение религиозного сознания произошло уже после смерти Хуфу, но до вступления на престол Джедефре. Младший сын Хуфу, Джедефре, стал фараоном в результате преждевременной смерти своего старшего брата - дорогого сердцу Хуфу престолонаследника. В результате Джедефре почувствовал глубокую неприязнь к возведенному его отцом комплексу в Гизе и пожелал обрести в жизни свой собственный путь. Новый фараон начал строительство пирамиды около селения Абу-Роаш (или Абу-Раваш), что лежит пятью милями севернее Гизы, напротив храма Ра в Иуну.