Мистериозо - [4]
Теперь дробовик уверенно смотрел в его сторону; именно этого Йельм и добивался. Вдруг Фракулла заговорил, словно декламируя стихи, на четком шведском:
— Чем черствее будет мой хлеб, тем дольше мы сможем остаться. Ты подумал об этом? Они не вышлют мою семью без меня. Я приношу себя в жертву ради них. Неужели это непонятно?
— Ты ошибаешься, Фракулла. Твоя семья тут же уедет, ее вышлют к сербам, и никто ее не защитит. Как ты думаешь, что сделают сербы с женщиной и двумя детьми-школьниками, которые пытались от них сбежать? И что, как ты думаешь, будет с тобой в тюрьме, если ты убьешь полицейского, безоружного полицейского?
С озадаченным видом албанец на секунду опустил дробовик на несколько сантиметров. Йельму этого было достаточно. Он нащупал в заднем кармане пистолет, молниеносно выхватил его и выстрелил.
Голос в его голове замолчал. «Неужели тебе до сих пор отвратительны естественные функции женского тела?»
В течение минуты, как будто вырванной из потока времени, ничто не нарушало тишину. Фракулла замер на месте, все еще держа в руках свой дробовик. Его лишенный всякого выражения взгляд не отрывался от лица Йельма. Случиться могло что угодно.
— Ай, — произнес Дритеро Фракулла и, выпустив из рук ружье, рухнул на пол.
«Что ни делается, все к лучшему», — подумал Йельм, и ему стало плохо.
Мужчина-заложник подтянул к себе дробовик и изо всех сил прижал им к полу голову лежащего. Из-под правого плеча Фракуллы растекалась лужа крови.
— Убери ружье, мать твою! — рявкнул Пауль Йельм, и его вырвало.
Глава 3
Вначале только фортепиано — легко и затейливо вверх и вниз по клавишам, затем, нежно звеня, вступают цимбалы, затем барабанная дробь. Иногда звуки осторожно, с некоторым сожалением сворачивают со своей изящной дорожки, то взбирающейся вверх, то сбегающей вниз, не нарушая при этом неровного, семенящего двухтактного ритма. Вот короткая пауза, в той же манере вступает саксофон, а после все меняется. Слышатся басы, тихо гуляющие вверх-вниз, саксофон умолкает, фортепиано время от времени выдает развернутые аккорды где-то в глубине звуковой картины, то и дело прерываемой блуждающими и несколько ленивыми импровизациями саксофона.
Пинцет ныряет в дырку и начинает тянуть. Саксофон вдруг чирикает что-то, потеряв тональность, и тут же снова находит мелодию. Фортепиано умолкает совсем, на какое-то мгновение становится так тихо, что слышно дыхание публики. Пинцет вытаскивает то, что искал. Между быстрыми переборами саксофонист два раза протягивает: «Yeah». Публика подхватывает: «Yeah». Долгие-долгие ноты. Фортепиано все еще молчит. Отдельные аплодисменты.
Фортепиано вступает. Те же самые променады, что и в начале, такой же уход в сторону, жалобные переливы и все более свободный бег. Только фортепиано, басы, барабаны. Пинцет ныряет в другую дырку. На этот раз все идет легче. Оба сплюснутых шарика падают в карман. Он садится на диван.
Фортепиано снова возвращается туда, откуда начинало. Басы тоже исчезают. Но вот они снова слышны, вместе с саксофоном. Теперь все четверо, прогулка в тумане. Аплодисменты. Yeah!
Он нажимает кнопку на пульте. Воцаряется оглушительная тишина.
Он осторожно поднимается. Мгновение стоит неподвижно посреди большой комнаты.
Несколько залетных пылинок кружатся в несуществующей воздушной воронке возле хрустальной люстры — высоко-высоко наверху. Плавные линии стереоустановки. Тусклый металл совсем не отражает слабый свет. «Банг и Олуфсен».[4]
«Банг, банг, — думает он. — Олуфсен». На этом мысли кончаются.
Его рука в перчатке легко касается белой поверхности кожаного дивана, прежде чем он делает несколько пробных неуверенных шагов по уютно скрипящему паркету. Он обходит вокруг большого — двадцать пять квадратных метров — ковра, созданного за месяц рабским трудом пакистанских детей, и выходит в коридор к веранде. Открывает дверь и на мгновение останавливается на веранде, совсем рядом с садовыми качелями. Вдыхает полной грудью тихий, прохладный весенний воздух и скользит взглядом по рядам яблонь, перебирая в уме яблочные сорта: астраханские, окере, ингрид мария, лобо, белый налив, коричные. На каждом дереве прибита маленькая табличка. На этих табличках всегда есть яблоки, красочные, хрустящие, задолго до того, как яблони начинают цвести. Плоские искусственные яблоки.
Ему хочется верить, что это песня сверчка, но звук вибрирует в его собственной голове. «Банг, — думает он. — И Олуфсен».
Хотя это был не совсем «банг».
Он закрывает за собой стеклянную дверь и возвращается по длинному коридору назад, в огромную гостиную. И снова обходит сотканную вручную пылающую картину на ковре, подходит к стереоустановке и нажимает кнопку «Извлечь». Описывая едва заметный эллипс, кассета смиренно выезжает из магнитофона. Он берет ее и кладет в карман. Выключает стереосистему.
Он оглядывается вокруг. «Атмосфера», — думает он. Даже пылинки производят впечатление специально заказанных, чтобы подходили к хрустальной люстре, вокруг которой они так элегантно кружатся.
Перед его внутренним взором предстает список. Он мысленно ставит галочку.
«Куно, — думает он, улыбаясь. — Разве это не командная игра?»
Сэм Бергер в отчаянии. Его напарница Молли Блум бесследно исчезла. Поиски зашли в тупик. Но неожиданно к Сэму обращаются со странной просьбой… Была похищена женщина, и ее психотерапевт готов щедро заплатить Бергеру, если он поможет ее найти. Есть только одно условие — полиция не должна вмешиваться в расследование. Детектив берется за дело, рассчитывая, что быстро найдет пропавшую, но все оказывается гораздо сложнее…
Инспектор уголовной полиции Сэм Бергер и его подчиненные врываются в заброшенный дом, где, по их предположению, маньяк держит похищенную пятнадцатилетнюю девочку. В доме никого нет, однако они находят затхлый подвал со следами крови и отметками ногтей на бетонном полу. Вопреки мнению начальства, инспектор уверен, что на счету преступника множество жертв, поэтому он параллельно проводит собственное расследование, порой нарушая закон. У Бергера есть свой тайный интерес в этом деле: каждый раз на месте преступления маньяк оставляет послание, понять которое может только он.
Сэма Бергера обвиняют в убийстве, которое он не совершал, а его партнер Молли Блум лежит в коме. Сэм скрывается на далеком затерянном острове, ожидая указаний службы безопасности и проводя свое собственное расследование. Между тем Стокгольм находится под угрозой теракта, безжалостный убийца продолжает орудовать на свободе. Вот только непонятно, какую роль в этой истории играет Бергер. Ключ ли он к разгадке – или главная опасность? В этом напряженном триллере Даль вновь проявляет свое мастерство рассказчика и литератора, показывая нам зыбкий, неустойчивый мир, где нет ориентиров и опор.
«И все равно я знаю, что что-то происходит, происходит все время. Кто-то наблюдает за мной. Я во Тьме». Его зовут Бергер. Сэм Бергер. Больше он ничего не помнит. Кроме того, что должен выбраться отсюда. Сбежать. Сэм Бергер открывает глаза – и не понимает, где находится. Вокруг только белый снег и Молли Блум. Но может ли Сэм доверять ей? Кажется, Молли от него что-то скрывает. В силу обстоятельств им, детективам, приходится скрываться от правосудия. Они прячутся в Заполярье – туда непросто добраться даже на машине.
“Дурная кровь” — второй роман знаменитого шведского мастера детективного жанра Арне Даля о расследованиях “Группы А”. На сей раз действие разворачивается в двух странах — Швеции и Америке, где много лет действует неуловимый серийный убийца. Когда-то американский следователь выдвинул смелую гипотезу о том, что эти убийства — след вьетнамской войны, за что немедленно поплатился карьерой. Теперь в игру вступает “Группа А”, но в большой политике свои правила и своя мораль. Читатели журнала “Ридерз дайджест” назвали Арне Даля лучшим автором остросюжетных детективов.
В приозерном лесу найден труп неизвестной женщины, которая разбилась, упав с утеса. Похоже, она вела странный образ жизни и никогда не занималась своим здоровьем: ноги не знали обуви, зубы в страшном состоянии, на лице – плохо залеченный след от ожога. Именно по этому следу, когда полиция уже отчаялась установить личность, ее опознала бывшая санитарка интерната для слабоумных. Опознала к собственному ужасу: ведь она была уверена, что покойная и ее сестра-близнец умерли в юном возрасте двадцать лет тому назад… Сара Блэдэль четырежды называлась самым популярным романистом Дании по результатам читательского голосования.
В настоящий том включены остросюжетные повести, посвященные сложной и благородной работе сотрудников уголовного розыска столичной транспортной милиции. Живущий многоликой напряженной жизнью современный железнодорожный узел и оперативный уполномоченный Денисов — главные герои сборника. «Железнодорожный детектив»— так можно условно определить это довольно редкое направление отечественной детективной литературы. Для широкого круга читателей.
Однажды жарким летним вечером трем самым обыкновенным полицейским – Эрику, Аристиду и Виржини – поручают необычное задание: отвезти в аэропорт нелегала, подлежащего экстрадиции. В замкнутом пространстве машины висит тяжелая атмосфера. Виржини и Аристид – две стороны несвоевременного любовного треугольника. А Эрик просто устал от службы и неотвязного запаха смерти.Все становится только хуже, когда Виржини из любопытства вскрывает служебный конверт, содержащий информацию о заключенном. Полицейские узнают, что для их пассажира возвращение домой означает смерть.
Молодая девушка Сиссель Воге перестала разговаривать много лет назад. Однажды утром ее обнаруживают мертвой в собственном доме, спустя год после убийства ее отца, раскрыть которое полиции так и не удалось. А еще через несколько дней бесследно исчезает ее ближайшая соседка – четырнадцатилетняя Туне.Страшное и трагическое прошлое Сиссель неожиданно становится ключом к ее поискам, несмотря на то, что теперь девушка замолчала уже навсегда.
Роман Маури Сариола «Сусикоски и Дом трех женщин» — традиционный детектив с убийствами, совершаемыми из-за наследства.
Сценарий «В душной южной ночи» написан Стерлингом Силлифантом по мотивам книги писателя Джона Белла, создавшего серию романов о негре-сыщике Вирджиле Тиббсе. Однако книга и фильм — совершенно различные произведения. Вирджил Тиббс у Джона была очень близок однотипным, популярным в литературе 30-х образам сыщиков. В сценарии Стерлинга Силлифанта герой картины — личность, переживающая жестокие штормы и бури современной Америки с ее, как всегда, остростоящей негритянской проблемой. Тиббса играет Сидней Пуатье — первый актер-негр, получивший высшую американскую кинопремию — «Оскар» за исполнение главной роли в знакомом советскому зрителю фильме Стэнли Креймера «Не склонившие головы».