Мистериозо - [101]

— Мы ждем у футбольного стадиона. Сине-белым только что досталось, и довольно здорово. Мимо нас едут сотни расстроенных болельщиков.

Сёдерстедт дал им номера 018 и 0175.

— Выясните, не приходятся ли они родственниками Ане. В худшем случае вам придется туда ехать.

— А где находится номер 0175?

— Римбо. У меня есть адрес. Позвоните, если он вам потребуется.

Сёдерстедт без промедления занялся тремя номерами на 08. Два в Шерхольмене, это, слава богу, близко, но один адрес в Хэссельбю.

Шерхольмцы оказались братьями, недавно переехавшими из Таммерфорса и никогда не знавшими никакой Ани Парикка.

— Кроме тетки моего папы из Эстерботтена, — добавил по-фински один из братьев. — Ей девяносто три года, она глуха, слепа, но еще довольно бодра. Может, вы ее ищете?

Сёдерстедт положил трубку и позвонил в Хэссельбю. Ирене Парикка, проживающая там, оказалась старшей сестрой Ани.

— Сколько лет вашей сестре? — по-шведски спросил Сёдерстедт.

— Двадцать, — ответила Ирене Парикка. — Она изучает экономику в университете. Господи, с ней что-нибудь случилось? «Vite Krist!»,[72] — подумал Сёдерстедт просветленно.

— Пока еще не случилось, но может случиться. Нам крайне важно немедленно найти ее. Вы не знаете, у нее есть любовник, который много ее старше?

— Между нами пятнадцать лет разницы. Мы не так уж часто общаемся. Я мало что знаю о ее личной жизни. Кроме того, что иногда в ней не хватает упорядоченности.

— И вы не знаете, есть ли у нее какое-то место, где она может проводить время со своим любовником?

— Любовником, любовником… Что за дурацкое слово!

— Сейчас не об этом. Пожалуйста, успокойтесь и подумайте.

— Единственная квартира, которую я знаю, это ее однокомнатная в Сёдере.

— Есть ли у вас еще братья или сестры, живы ли ваши родители, и находятся ли они в Швеции?

— Мой старший брат умер как раз перед тем, как родилась Аня. Но мама и папа живы, хотя они они уже плоховато соображают. Они живут в Римбо.

Сёдерстедт оставил ей номер своего мобильного, поблагодарил и попрощался. Время поджимало. Римбо находится в полусотне километров от Стокгольма. Он позвонил Чавесу:

— Как дела?

— В Уппсале полный ноль. По первому номеру никто не ответил, по второму я имел довольно странный разговор с одним пожилым господином по имени Арнор Парикка. Исландец, эмигрировавший в Финляндию и принявший финскую фамилию, а затем еще раз эмигрировавший в Швецию. Сначала утверждал, что приходится Ане отцом. Но в ходе долгого, доверительного разговора выяснилось, что в финскую войну он был кастрирован русскими. Я собираюсь звонить в Римбо.

— Отнесись к этому разговору серьезно. Это родители Ани. Возможно, они могли уехать к ним.

— Вот дьявол! — выругался Чавес. — Как бежит время…

— И мы вслед за ним, — добавил Сёдерстедт.

Он все еще оставался в Стура Эссинген, наблюдая, как окончательно исчезают последние остатки света — вместе с ним гасли и все идеи в его голове. Он сидел совершенно неподвижно, положив руки на руль. Ему казалось, что он промерз до костей. Время ускользало, и он был не в состоянии удержать его.

Был вечер двадцать девятого мая, часы показывали начало десятого, и, по всей вероятности, Йоран Андерсон уже поджидал Альфа Рубена Винге в какой-то гостиной.

Зазвонил мобильный телефон. Сёдерстедту вдруг показалось, что выстрел уже прозучал, и, когда он поднимал трубку к уху, он чувствовал, что его сковал холод.

Это был Хультин.

— Квартира Ани на Бундегатан пуста. Я взломал дверь. Никаких следов. Соседи ничего не знают. Со мной Вигго. Мы нашли ее записную книжку. В ней никакого Винге, но множество имен и адресов других людей, в основном, по-видимому, университетских друзей. Мы продолжаем их обзванивать. А как дела у Йельма и Чавеса?

— Не знаю, — только и смог выдавить из себя Сёдерстедт. Ледяной холод пронизывал его все сильнее. Пугающее бессилие в последний раз прокатилось волной по его телу, и оно совсем оцепенело.

Снова зазвонил телефон. Когда он наконец решился ответить, то услышал голос Чавеса. Он был удивительно похож на его собственный.

— У родителей в Римбо ничего.

Это было все. Сёдерстедт понял, что оцепенение грозит не ему одному. Йоран Андерсон вот-вот ускользнет из их сетей. Темп взлетел до максимального, а затем рухнул вниз, преодолев отметку «минимум». Яд бессилия вливался в их уши и распространялся по всему телу. Это было разочарование, которое они не в силах были даже осознать.

Снова звонок. Оказывается, Сёдерстедту все еще по силам отвечать по телефону.

— Алло, — раздался немного смущенный женский голос. — Это снова Ирене. Ирене Парикка. Сестра Ани.

Ледяная глыба внутри покрылась трещинами. Неужели там, в верховьях, появились признаки весеннего половодья?

— Да? — выжидающе спросил Арто Сёдерстедт.

— Мне кажется, я кое-что вспомнила, — нерешительно продолжила Ирене Парикка. — Возможно, вам это совсем не интересно.

Сёдерстедт ждал. Половодье приближалось.

— У мамы и папы есть дачный домик, которым Аня иногда пользуется. В Тантулунден.

Вот оно, долгожданное половодье, вода, затопляющая берега, смывающая своим потоком весь лед, заполняющая весь город, всю страну, вот он, тот ключ, который заводит почти остывший двигатель автомобиля!