Мистер Кон исследует "русский дух" - [44]

Издателю кажется, пишет Сомервилл, высмеивая исторические аналогии Кона, что Ленин, как и Достоевский, обращался к Азии для борьбы с Европой, "что они имели в виду ту же самую Азию, тех же союзников, тех же противников. Разумеется, оба они писали об Азии (а о чем только они не писали), но их выбор был противоположным, они ценили совершенно различные вещи и питали в отношении Азии противоположные надежды".

"Утверждение, упорно повторяемое в этой работе, будто Ленин ввиду хороших для него перспектив на Востоке был "антизападником", игнорирует тот факт, что Ленин был в равной степени убежден, что хорошие перспективы откроются для него и на Западе. Согласно его точке зрения, не Запад выступает против Востока. Класс выступает против класса, и оба борющихся класса существуют как на Востоке, так и на Западе, и, разумеется, на Западе, а не на Востоке он нашел своего учителя и открыл свою миссию…" "К сожалению, — заключает Сомервилл, — рядовой студент, нуждающийся в хрестоматии подобного рода, не в состоянии понять, что комментарий издателя в столь многих случаях отражает его субъективные и сомнительной ценности взгляды, вместо того чтобы правильно трактовать содержание текстов и исторические явления".

Немало сделал Дж. Сомервилл и для разоблачения клеветнических обвинений в адрес коммунистов, обвинений, которые насаждались в последние годы в США. "Только очень небольшое количество людей в Америке, — писал он, — имеет более или менее точное представление об учении марксизма-ленинизма; в настоящее время всеми средствами массовой пропаганды — кино, радио, телевидением, ежедневной и еженедельной прессой, так же как и в подавляющем большинстве начальных школ, в высших учебных заведениях и церквах, коммунист изображается как беспринципный человек, жаждущий и готовый к использованию насилия и вооруженной силы в любом случае, террористом-индивидуалистом, который не думает о благосостоянии большинства или об увеличении этого благосостояния, а работает в небольших конспиративных группах только для той цели, чтобы обеспечить господство Советского Союза над миром. В настоящее время это мнение разделяется также большинством студентов в Америке. Оно, конечно, не основано на знании работ классиков марксизма-ленинизма… Понятие революции, совершаемой меньшинством, всегда отвергается марксизмом… Во многих работах, и особенно в работах Ленина, подчеркивается, что, прежде чем произойдет социалистическая революция, большинство должно поддержать ее принципы. Все это хорошо известно любому человеку, серьезно изучающему марксизм-ленинизм" [146].

Высказывания Сомервилла не являются случайностью для этого автора. Его философские воззрения, во многом спорные с точки зрения марксизма, в основном связаны с идеей мирного сосуществования между странами и противопоставлены идеологии "холодной войны", одним из представителей которой и является Ганс Кон. Сомервилл писал: "Я не знаю, можно ли назвать невежество силой, но оно определенно является питательной почвой для опасных сил… У нашего народа не будет даже возможности занимать нормальную позицию по отношению к Советскому Союзу, пока он не будет получать такую же правильную информацию о России — ее истории, философии, литературе, языке, институтах и культуре, какую он получает о Франции или Германии… Какой бы ни была специфическая природа наших проблем в любое данное время, то, чего мы должны больше всего бояться в отношении России, — это незнания России"[147].

Вот почему Д. Сомервилл и выступил против Кона, пользующегося невежеством своих читателей и насаждающего среди них такое же невежество и предрассудки[148]. Можно только пожалеть, что рецензия Сомервилла прозвучала одиноко среди десятков других апологетических отзывов.

Фредерик Шуман против Ганса Кона

Для выяснения предвзятого характера "изысканий" Кона много дает также их сравнение с работой Фредерика Шумана "Россия после 1917 года"[149].

Американский буржуазный историк Фредерик Шуман — коллега Ганса Кона. Он, как можно полагать, религиозно настроенный человек и вне всякого сомнения убежденный противник коммунизма. Совершенно очевидна зависимость Шумана от догм буржуазной историографии. Шуман разделяет, по существу, традиционную концепцию "вестернизации" России, повторяя традиционные фразы о "западном ветре", "забросившем в эту мрачную землю дикие семена, из которых произросли странные цветы и необычайные плоды". Он нередко пытается вывести основы внутренней и внешней политики большевиков из "русского мессианизма", "славянофильских" и даже "монголо-византийских" традиций. Авторитетом в вопросах "преемственности" старой и новой России, этой страны "комиссаров и царей", служит для него не кто иной, как Ганс Коп. Шуман — автор одной из многих хвалебных рецензий на коновскую "Идею национализма". Подобно другим буржуазным авторам Шуман повторяет в своей книге веховские басни о "диалектике экстремизма", якобы уподобившей русских революционеров своим врагам. Он также уверяет, что по принципам, "рекомендованным Нечаевым", строилась партия большевиков (хотя сам же в отличие от Кона именует нечаевщину "карикатурой" на русских революционеров). И для Шумана марксизм — это "догма" и т. д. и т. п. Но, несмотря на десятки пунктов соприкосновения, между двумя историками — Шуманом и Коном есть очень и очень существенные различия.