Мистер Кон исследует "русский дух" - [27]
Наконец, Маркс и Энгельс обнажили классовые корни нечаевщины, характеризуя ее как доведенную до крайности "буржуазную безнравственность". Вспомним также, что Ленин характеризовал анархизм как "вывороченный наизнанку буржуазный индивидуализм"[104]. В применении к нечаевщине эти положения означают, что нечаевщина — плоть от плоти, кровь от крови порождение самой реакции, это не враг реакции, а ее наилучший союзник и друг. Нечаевщина на деле становится орудием реакции в борьбе с революцией: во-первых, тем, что физически уничтожает революционеров, во-вторых, тем, что позволяет изображать их в образе Нечаева.
И с какой радостью, с каким восторгом ухватились реакционеры и фальсификаторы, начиная от продажных журналистов 70-х годов и кончая конами, за нечаевщину, пытаясь подкинуть свой собственный плод революционерам, коммунистам! С благочестивым видом они обвиняли и обвиняют коммунистов в грехах, которые являются их собственными грехами. Только что утопив в крови Парижскую коммуну в 1871 г., они обливали живых и мертвых революционеров потоками грязной лжи и клеветы. И ныне, чтобы обвинить марксистов-ленинцев в нечаевщине, открытая реакция, а еще больше оппортунизм-ревизионизм, отождествляют ее прежде всего с принципом централизма. В этом и заключается основной софизм прежних и нынешних клеветников.
Враги революции хотели бы, чтобы пролетариат отказался от социалистической революции (которую они — а не марксисты! — отождествили раз и навсегда с кровавым насилием), от создания своей партии, от строжайшей дисциплины в ней, иначе, мол, это и будет нечаевщиной на практике. Но, во-первых, извращение каких-либо верных принципов кем бы то ни было никогда не может служить предлогом для отказа от них. Во-вторых, централизм бывает различным. Централизм коммунистической партии является демократическим. Маркс и Энгельс были самыми последовательными борцами за правильное сочетание демократии и централизма. Ленин десятки раз подчеркивал значение организации для победы пролетариата, отстаивал в партии принцип единства действий, поистине железный централизм. Но он всегда считал демократический характер централизма условием жизнеспособности партии, ее идейного единства, ее сознательности, ее способности вести за собой массы. "Побольше доверия к самостоятельному суждению всей массы партийных работников, — писал В. И. Ленин. — …Необходимо, чтобы вся партия систематически, исподволь и неуклонно воспитывала себе подходящих людей в центре, чтобы она видела перед собой, как на ладони, всю деятельность каждого кандидата на этот высокий пост, чтобы она ознакомилась даже с их индивидуальными особенностями, с их сильными и слабыми сторонами, с их победами и "поражениями"… Света, побольше света!"[105]
Принцип демократического централизма неукоснительно применялся еще в годы первой русской революции, как только открылась возможность более или менее открытой политической партийной деятельности. Партия большевиков, подчеркивал в эти годы Ленин, стремится "к последовательному централизму и к выдержанному расширению демократизма в партийной организации не для демагогии, не для красного словца, а для осуществления на деле по мере расширения свободы поприща для социал-демократии в России"[106].
Эта ленинская линия осталась неизменной как до, так и после взятия власти большевиками. Ленин всегда подчеркивал, что у пролетариата нет иного оружия в борьбе за власть, кроме организации, что эта организация должна быть "боевой" и "централизованной", и он же требовал, чтобы укрепление централизма в партии шло бок о бок с расширением и укреплением демократизма.
Но сказанное по поводу беспредметности клеветнической аналогии Нечаев — Ленин относится и к коновским аналогиям Ткачев — Ленин и Бакунин — Ленин[107]. Любому историку известно, что переход русского революционного движения от крестьянского утопического "социализма" к социализму пролетарскому означал вместе с тем решительный переход от всякого рода заговорщичества, тактического авантюризма к тактике массовой политической борьбы. Но Ганс Кон фактам вопреки уверяет, что большевизм был… продолжателем заговорщических традиций Ткачева, что Ленин воспринял ткачевский тезис: "отсталая Россия будет готова для социалистической революции, как только сплоченное, целеустремленное и вооруженное меньшинство будет в состоянии захватить власть, навязать свою волю"[108].
Ткачев действительно защищал бланкистские принципы, но при чем здесь коновские ссылки на их "типичность" для русских условий вообще? Ведь заговорщичество, бланкизм — это тактика младенчества революционного движения; и на Западе, и на Востоке он процветал в тех условиях, когда масса еще не созрела, когда революционер, ставя на место реальных исторических фактов свое собственное нетерпение, думал совершить переворот волей меньшинства, обманывая и себя и других баснями о том, что враг "слаб", что он "висит в воздухе", что народ "созрел", что революция будет "теперь или никогда". Какое отношение ко всему этому детскому младенческому лепету имеет марксизм-ленинизм, идеология зрелого и возмужавшего пролетарского движения, которая с самого начала выковывалась в непримиримой борьбе с заговорщичеством, бланкизмом?
